Для тех, кто пристально рассматривает faits divers[126]для ключей к моральному состоянию нации, июнь 1993 года был хорошим месяцем. На вершине утеса в Скарборо открылся шикарный отель, который всего через несколько дней после того, как его со всех сторон обслюнявили фоторепортеры, сполз в море; когда лавина грязи пожрала здание, берег кишел мародерами, рассчитывавшими поживиться неповрежденным биде. Затем случилось потрясшее основы бытия поражение английской футбольной сборной, нанесенное теми, кого считали бандой босяков из США, что спровоцировало бесцеремонные сравнения руководителя команды Грэма Тэйлора с руководителем страны Джоном Мэйджором. Также пришли результаты исследований о потребительских склонностях британцев, из которого явствовало, что более лоховски в Европе не одевается ни одна нация. Но кого волнуют символические показатели благосостояния государства, когда показатели реальные не лезут ни в какие ворота? 22 июня Лондонский Ллойдз объявил суммарные убытки за 1990 год в размере £2,91 миллиарда — наихудшие убытки за всю историю этого рынка. В предыдущем году он также объявил о наихудших убытках в своей истории. И за год до этого было то же самое. Почти £5,5 миллиарда за эти три года, и с убытками более чем в миллиард, которые уже можно было прогнозировать за 1991-й. Но и чудовищная цифра в £2,91 миллиарда еще не факт, что отражала подлинный масштаб катастрофы: две пятых страховых синдикатов (157 из всех 385) оставили 1990 год «открытым» — с неурегулированными то есть счетами, поскольку степень ущерба пока что не могла быть должным образом оценена в полной мере. Теперь статистика в историческом аспекте: начиная с 1955 года многие удачные для рынка годы принесли совокупную прибыль в размере £3,7487 миллиарда, тогда как убытки всего за несколько злополучных лет в сумме составили £5,3243 миллиарда. Или, представляя это нагляднее, на уровне отдельных лиц: если убытки за четыре года, с 1988 по 1991-й, распределить поровну на всех Имен, то от каждого потребовалось бы выложить на бочку четверть миллиона фунтов.

Прогнозируемые £2,910 миллиарда были самым большим годовым убытком, достигнутым какой-либо самостоятельной британской организацией с тех пор, как Национальное управление угольной промышленности в 1984 году установило национальный рекорд в £3,9 миллиарда. Но резонанс ллойдзовской цепи катастроф мощнее, чем подразумевает сравнение. Большинство граждан этой страны не знают, что происходит в Лондонском Сити, но относятся к миру Сити с почтением и считают его «финансовой столицей планеты». Если попросить британца прокомментировать это представление, он скорее всего приведет в качестве примера две прославленные финансовые институции, во-первых, Английский банк, и во-вторых — Ллойдз. Есть даже такая поговорка — «Надежно, как в Английском банке», хотя после того как Банк Англии нелепейшим образом не смог вовремя урегулировать дела лопнувшего BCCJ[127], это присловье следовало бы, пожалуй, поменять на «еле-еле душа в теле, как в Английском банке». Что касается Лондонского Ллойдз, то общераспространенное представление о нем всегда было как о скорее некоем загадочном, масонском учреждении, которое зародилось в Кофейне, в котором посторонним ничего не понятно, но которое, очевидно, является очень хорошим, чем бы там оно на самом деле ни было и чем бы ни занималось. А чем оно могло заниматься? О, чем-то эдаким, и поэтому непостижимым для черни; чем-то очень английским, из жизни высшего общества, и дико прибыточным — как бы финансовым эквивалентом Сэвил-Роу или Роллс-Ройса. (На Сэвил-Роу, прямо скажем, дела идут далеко не так шикарно, как в былые времена, тогда как Роллс-Ройс пришлось спасать от банкротства в начале семидесятых). К тому же Ллойдз умудрился создать о себе представление как об институции одновременно очень старинной и очень современной: основанной до Английского банка, однако способной наращивать мускулатуру в мире миссис Тэтчер; усердно лелеющей старозаветные традиции, однако успешно функционирующей внутри ультрамодернового здания, № 1 по Лайм-стрит, спроектированного Ричардом Роджерсом, архитектором центра Помпиду в Париже.

Ллойдз отличается от других страховщиков в двух ключевых аспектах. Во-первых, членство индивидуальное; и, во - вторых, ответственность «Имени» неограничена: другими словами, вы рискуете не только обговоренными инвестициями, но всем, чем владеете. Вы не покупаете акций Ллойдз, вас избирают в него благодаря вашему богатству, и из аккумулированных состояний индивидуальных членов образуется фонд средств, позволяющих Ллойдз вести дела. Комплот эксклюзивности и денег означал, что до недавнего времени личности нескольких тысяч Имен были неизвестны широкой публике; членство в Ллойдз было знаком общественного положения, о котором скорее говорили шепотом, чем подтверждали. Но что может быть для газетчиков аппетитнее, чем тема «Сливки общества вылетают в трубу»; так что теперь Имена, которые и так на слуху, склоняются кем ни попадя: герцогиня Кентская, принц и принцесса Майкл Кентский, принцесса Александра и ее муж, сэр Ангус Огилви; майор Рональд Фергюсон, отец Герцогини Йоркской, и майор Питер Филипс, отец первого мужа принцессы Анны; Камилла Паркер-Боулз, конфидентка принца Чарльза; сорок семь членов парламента из фракции консерваторов, в том числе бывший премьер-министр Эдвард Хит, шотландский министр Иэн Ланг, министр по делам культурного наследия Питер Брук, председатель партии сэр Норман Фаулер, и генеральный атторней сэр Николас Льелл; различные пэры, такие как лорд Уэйкхэм, лидер Палаты лордов, и лорд Хайлшэм Сент-Марилебонский; одиннадцать судей и по меньшей мере пятьдесят четыре королевских адвоката; сэр Питер де ла Бильер, командующий британскими войсками во время Войны в Заливе, и Ник Мейсон из Pink Floyd; писатели Фредерик Форсайт, Мелвин Брэгг, Эдвард де Боно и Джеффри Арчер; издатель лорд Уайденфелд и жокей чемпион Джон Фрэнкам; бывшие британские теннисисты № 1 Вирджиниа Уэйд, Марк Кокс и Бастер Моттрэм; различные графы и виконты, маркизы и баронессы, лорды и леди, сквайры и сквайрессы. В числе недавно почивших членов был Роберт Максвелл[128]; среди недавно покинувших Ллойдз членов — боксер Генри Купер, гольфист Тони Джеклин, актриса Сьюзен Хэмпшир, жокей Лестер Пигготт. Джеймс Хант, бывший чемпион мира по автогонкам, у которого в юности на трассе было прозвище Аварийщик, попал в Ллойдз сразу в несколько ужасных финансовых аварий; он умер от сердечного приступа в тот момент, когда новость о том, что он состоял во многих синдикатах, где дела шли самым плачевным образом, вот - вот должна была достигнуть его.

Присутствие в списке Имен столь многих консервативных членов парламента в скором времени породило забавный сценарий политической дестабилизации. Неплатежеспособный член парламента автоматически лишается права заседать в Палате общин, и теряет свою должность через шесть месяцев. Согласно The Times, «по меньшей мере тринадцать» из сорока семи тори могут быть подвергнуты процедуре банкротства по сумме своих убытков. С парламентским большинством Джона Мэйджора, которое и так упиралось по поводу и без повода, как трудный подросток, да еще и уменьшалось на каждых дополнительных выборах, курьезная развязка такого рода выглядела возможной: та, при которой Ллойдз невольно сваливал ту самую партию, под эгидой которой Сити и сам Ллойдз переживали бурный расцвет в восьмидесятых. Но едва ли все это может оказаться более чем «сценарием» — то есть произведением о вымышленной надежде или страхе. Во-первых, члены парламента, как прочие прогоревшие Имена, могут вверить себя Комитету по затруднениям — процесс хотя и унизительный, но специально придуманный, чтобы избегать банкротства. И во-вторых, партия тори в отличие от всех прочих пользуется славой, умеющей сама за собой присматривать. Доброжелатели распускают мошны, и секретные фонды исторгают свои гинеи. Если уж мистер Норман Ламонт, прежний Канцлер казначейства, мог втихомолку получить £23 114,64, чтобы избежать неловкой ситуации, когда ему пришлось влезть в судебное разбирательство, чтобы избавиться от арендовавшей в его доме жилплощадь проститутки-садомазохистки, насколько с большей готовностью откликнулись бы щедрые благодетели, если бы речь зашла о падении Правительства.