— Вот она говорит! — взвизгнула Зоя, вытянув пальчик в Никином направлении. — И что я не ем не потому, что мне плохо, а что вредничаю! Ну и пусть, ну и умру, пусть совсем умру, радуйтесь тогда! — Она оттолкнула руку с ананасом, отвернулась к стене и зарыдала.

У Ники вдруг сердце сжалось, словно кто взял его грубым кулаком. Ей до боли стало жаль Зою. Она представила свою Юльку, такую же маленькую и одинокую. Ей нужна мать, поэтому она мучает всех вокруг и себя в первую очередь. Зоя скучает по Инге. А Юлька?

Помнит ли ее? Скучает ли?

Коля поставил ананас на журнальный столик и вышел, не глядя на Нику. Мимо, не удостоив ее даже взглядом, полным упрека.

— Зоя, я понимаю, что ты скучаешь по маме, — сказала Ника. — Но папе тоже нелегко, пойми.

— Уйдите, я не хочу с вами разговаривать! — закричала Зоя сквозь слезы. — Если бы не вы, папа жил бы с мамой! Она бы не уехала!

— Это не правда, — устало возразила Ника и поднялась. Она отправилась в душ. Коля сам найдет нужные слова. Ника просто не могла вынести ноты ненависти в голосе ребенка. В Зое она видела Юльку, и ей бывало невыразимо больно в такие минуты.

Когда Ника вернулась в спальню, Коля уже лежал в постели. Из гостиной не доносилось ни звука.

— Я ее уложил, — сообщил он.

Ника кивнула. Ей не хотелось говорить на эту тему.

— Ты, наверное, осуждаешь меня, — предположил Коля.

Ника пожала плечами:

— Нет, что ты…

— Постарайся понять. Все в мире у человека можно отнять. Жилье, деньги, даже фирму. Сегодня она есть, завтра — как и не было. Жена сегодня любит, завтра — разлюбила. А ребенок… Любовь ребенка — это навсегда. Она греет сердце. Это у меня никто не отнимет. Не знаю, понятно ли я говорю, испытывала ли ты что-то подобное… — Он продолжил было, но осекся — вспомнил про Юльку. — Прости, — поспешно добавил он.

Но слово не воробей. Вылетело и сделало свое дело.

Ника получила свой комок в горле и почувствовала приближение слез. Хорошо, что было темно. Дверь в коридор была открыта, и они увидели светлый силуэт, мелькнувший в проеме. В следующую секунду что-то звякнуло на кухне. Ника догадалась: крышка с кастрюли. Коля тихо засмеялся. Он уже забыл, что только что невольно расстроил Нику. Его радовало другое — Зоя на кухне потихоньку уплетала остывшие тефтели…

* * *

Вера уже почти провалилась в сон, когда закряхтела Ксюшка. Девочка вначале поскрипела, как бы пробуя голос, а потом захныкала требовательно, не стесняясь.

— Тш-шшш… — Вера поднялась, прогоняя сон, и взяла девочку на руки. Пощупала памперс. Пора сменить. — Тихо, Ксюша, — приговаривала Вера, делая непривычное для себя дело — А курлы-курлы-курлы, улетели журавли…

Девочка удивленно прислушалась. Оказавшись снова во всем сухом, она притихла, будто раздумывая — пищать дальше или погодить? Вера положила Ксюшкину голову себе на руку, вспоминая, как это делала Антонина, и запела то, что пришло на память. Но песни не слишком устраивали младенца. Девочка барахталась у Веры на руках, шарила ручкой. Нащупав пальчиком Верину грудь, она стала требовательно щипать ее и царапать. Вера достала бутылочку с молоком и сунула соску. Ксюшка жадно зачмокала, продолжая помогать себе рукой. Наевшись, она уснула, ручка разжалась и замерла. А Вера почему-то не торопилась вернуть ее в постель. Все держала на руках и смотрела, будто видела впервые. Едва она устроила девочку в летней коляске между полками, запиликал телефон.

«Приспичило кому-то среди ночи!» — мысленно проворчала Вера, шаря под подушкой. Следующей была мысль о фирме: вдруг что случилось? И потом уже — о Зое. Может, опомнилась, ищет дочь?

Но она ошиблась: покрытое пылью, плавно произнесенное «Ни-ка» заставило вздрогнуть. Веру бросило в жар. Это Коля.

— Ника, дорогая, я так рад, что…

— Ты? — охрипшим голосом переспросила она.

— Узнала? Конечно, я. Я рад, что у тебя все хорошо, ты молодец Сохранила нашу фирму.

— Это моя фирма, — напомнила Вера, шаря по столику в поиске сигарет. — Если ты забыл, то я напомню: ты оставил мне одни долги и кредиторов, которые два года пасли меня, дышали в затылок!

— Боже, как я рад, что нашел тебя! — перебил ее Коля. — И что тебя не сломала жизнь. Ты — сильная женщина. Почему же ты не спросишь меня, как я жил эти годы?

Вера вытряхнула сигарету, но взгляд ее упал на Колину внучку. Она спала, открыв ротик и раскинув ручки. Вера бросила сигарету на стол. Она уже успела справиться с собой и заговорила в привычной для себя манере — резко и конкретно. Без соплей.

— Я в курсе. Ты освободился?

— Ах вот как? Так ты не теряла меня из виду? Я польщен.

— Знаешь, я не настроена ворошить прошлое. Оно прошло. Что тебе нужно?

— Да? А я настроен, я даже хотел бы начать все сначала. Ты, я и «Арго».

— Забудь об этом, — посоветовала Вера. — У «Арго» один владелец — я. До свидания.

— Стой. Ты ни разу не назвала меня по имени.

Боишься? Я не боюсь. Слушай: Ни-ка, Ни-ка, Ни-ка…

Он зашептал ее имя. Оно таяло, едва достигнув ее уха, оно щекотало пространство у лица. Это было неожиданно пронзительно. Вера прикусила губу.

«Ни-ка», — продолжал шептать он.

— Меня зовут Вера! — отрезала она. — Ники давно уже нет.

И нажала кнопку. Она поняла, что снотворное ей уже не поможет. Проклятый звонок вскрыл затянувшуюся рану, день их прощания всплыл в малейших деталях. Стало тесно в замкнутом пространстве купе. Хотелось курить.

Похоже, они сговорились возникнуть в ее жизни одновременно. Только Инги не хватало для полноты картины. Та всегда бесцеремонно вторгалась в ее жизнь и поворачивала все, как хотела. Когда у Инги не заладилось с «творческой личностью», она позвонила Коле и заявила, что скучает по Зое и вообще у нее депрессия. Ника молчала. Коля утешал по телефону бывшую жену и обещал привезти дочь. Но Ника уже догадывалась, что Инга этим не ограничится. У той возникли проблемы, и нужно, чтобы Коля их решил.

После разговора с Ингой Коля не торопился делиться с Никой своими мыслями. Он делал вид, что ничего не произошло. Но его пионерские песенки, его насвистывания на кухне, нарочито беззаботные, уже говорили Нике, что зов Инги достиг цели. Коля готов.

И что самое страшное, с этим ничего не поделаешь!

Она не в состоянии с этим бороться, Коля не принадлежит ей! Он живет с ней, они делят пополам печали и радости, но лишь пока так удобно Инге! И сейчас, когда фирму нельзя оставить ни на день и нужно вкалывать, чтобы удержать клиентов, зарабатывать авторитет, Коля наверняка уже готов сорваться и лететь к Инге, чтобы утереть ей слезы! Ника тихо кипела. Все обиды, накопленные за время, проведенное с Колей, давили на нее, беспощадно терзая. Вечером Коля очень буднично, нарочито небрежно поинтересовался: «А где у нас чемодан?»