Андрей вытащил из накладного кармана рубашки фотографию. Передал ее чеченцу.

Ризоев принял снимок, на котором были изображены Алла и дочь Лейла. Они стояли испуганные, в окружении мужчин, облаченных в форму российского спецназа, в масках, скрывающих лица.

Андрей спросил:

— Узнал дам, Висхан?

У Ризоева заиграли желваки на скулах, он произнес:

— Мулдашев, тварь, и их предал!

Сургин подтвердил:

— Да, Висхан, твой друг продал нам всех и вся, чтобы сохранить собственную шкуру. И поведал в мельчайших деталях план устранения Алимхана Усамбиева. В том числе и то, ради чего оно планировалось. Кстати, возьми диск с записью исповеди Мулдашева. Уверен, она будет тебе небезынтересна.

Андрей протянул Ризоеву диск.

Тот машинально принял его, думая о другом, что и выразилось в вопросе:

— Если я откажусь, вы убьете Аллу с дочерью?

— Ну зачем же так жестоко? С ними поступят по-иному. Любовницу обвинят в пособничестве терроризму, привяжут, скажем, к трагическим событиям в Беслане и отправят до конца жизни гнить в одиночную камеру тюрьмы особого назначения. Девочку же отдадут в специнтернат. Что с ней произойдет далее, не знаю.

Ризоев отвернулся. Грудь его вздымалась от ярости, но ничего предпринимать против Сургина он не мог.

Андрей молча ждал, пока чечен успокоится. Надо отдать должное Ризоеву. Он довольно быстро сумел взять себя в руки. Повернулся к майору, неожиданно спокойным голосом спросил:

— Что вам надо?

Андрей ответил также спокойно:

— Сущие пустяки. Ты прекрасно понимаешь, что освободить Карнаухова я могу лишь путем проведения боевой акции. И во время его этапирования из Эль-Саида в Кайраун. Поэтому мне необходимо определить место, наиболее подходящее для штурма. И я его определил.

Ризоев перебил майора:

— Наверняка у рощи и оврагов, не доезжая Кайрауна.

Сургин улыбнулся:

— Чувствуется неплохая военная подготовка. Да, у рощи и оврагов. Но уязвимость данного участка трассы прекрасно осознают и полицейские силы и наверняка постараются перекрыть его.

Чеченец согласился:

— Несомненно.

Андрей повторил:

— Несомненно! – И продолжил: – А посему необходимо сделать так, чтобы конвой ожидал нападение в другом месте. Для чего требуется сбросить противнику дезинформацию. И вот это сделаешь ты!

Ризоев хмыкнул:

— Откуда мне может быть известно о наличии в Кунире диверсионной группы российского спецназа?

— Скажешь – от верного человека, имеющего доступ к секретам ФСБ. И помни: в случае отказа завтра же всплывет вся правда гибели Усамбиева.

— Я готов оказать посильную помощь в освобождении Карнаухова при гарантии, что вы доставите в Беррат Аллу с дочерью!

— После того как наш человек обретет свободу, ты получишь своих женщин. Не раньше. Это я гарантирую!

— Мне мало твоих гарантий! Мне нужны гарантии твоего начальства как минимум!

— Да? А может, самому Президенту следует поговорить с тобой? Я сказал, получишь женщину и дочь – значит, получишь. Других гарантий не будет.

Ризоев задумался. Затем произнес:

— Я хочу поговорить с Лейлой!

— Ты получишь такую возможность, но позже, после того как мы решим главные дела.

— Хорошо. Я слушаю тебя.

Андрей предложил:

— Пройдемся по берегу, а то стоим на равнине, как два столба, на виду у жителей Скрита.

Ризоев согласился.

Майор спецназа и главарь чеченских боевиков пошли вдоль берега, удаляясь на север, в сторону Эль-Саида. Сургин отметил, что «Мерседес» Ризоева развернулся и начал медленное движение вслед хозяину.

— Итак, что ты должен сделать! В полдень 29 числа, не ранее, сбросить в службу эмирской безопасности информацию о том, что ФСБ России запланировала акцию освобождения Карнаухова. Далее, примерно через час сообщишь человеку, связанному с местной службой безопасности, что получил дополнительную информацию по планируемой акции ФСБ. Диверсионная группа намерена провести штурм конвоя утром 30 июня в районе моста через пересохшее русло реки. Но и это еще не все. 29 числа днем ты должен отправить своего человека в столицу эмирата. На улице Ибн-эль-Джазит, возле Дома павлина будет стоять джип. Его твой человек должен перегнать к мосту. Водитель – местный житель, которого просто наймут для перегона. О целях перегона он знать ничего не будет. Как и о том, что заложено в джип.

Ризоев спросил:

— Таким образом вы планируете доставить оружие?

Сургин ответил кратко:

— Это тебя не касается. Пока все. Если что-то в наших планах изменится, я свяжусь с тобой. А сейчас можешь считать разговор законченным.

Ризоев остановился:

— А как же насчет обещания обеспечить мне связь с Аллой?

Андрей достал спутниковый телефон, нажал клавишу вызова запрограммированного абонента. Вскоре услышал голос Потапова:

— Слушаю тебя!

— Ризоев просит связи с любовницей!

— Следовательно, он согласился на твои условия?

— Да, но об этом позже.

— Добро. Передай чечену, что через пять – максимум десять минут он сможет услышать голос любимой женщины. Но ненадолго. Разговор – полминуты.

— Я понял вас. Жду вызова.

Сургин отключил телефон.

Ризоев смотрел на майора. Андрей поспешил успокоить Висхана:

— Пять-десять минут, и ты сможешь пообщаться со своей женщиной, но недолго, всего полминуты.

Чеченец кивнул:

— Этого достаточно.

В 15.47 раздался сигнал вызова на трубе майора. Сургин ответил и тут же передал спутниковый телефон Ризоеву:

— Говори!

Чеченец схватил трубку и, отвернувшись от Андрея, закричал в микрофон:

— Алла! Это ты?.. Да, да… я, дорогая… как ты?..

Сургин не стал слушать разговор. Полминуты пролетели быстро.

Ризоев вернул телефон Сургину.

Андрей спросил:

— Ну, как? У вашей любовницы пока все в порядке?

Чеченец буркнул:

— Алла не любовница, Алла – жена!

— Тем более!

— В порядке, судя по ее словам, но ваши люди наверняка проинструктировали ее, как и что говорить мне.

— Конечно. Но сейчас ей ничего не угрожает. Ни Алле, ни вашей дочери. Признаюсь, мне жаль будет, если придется ломать им жизнь.