К счастью или к несчастью, первой книгой, случайно попавшейся на глаза Жаку, было сочинение о неотамплиерах 1848 года на француз-ском языке – и бедняга пропал. С тех пор он начал читать исключительно оккультную литературу, всю подряд, создавая свой собственный причудливый мир.

– Откуда у вас эта книга? – снова мягко, но настойчиво повторил Балашов. Вдруг он улыбнулся. – Послушайте, если вы так сведущи в подобного рода делах, то вы должны знать, что столь любимая вами роза есть символ не только красоты, но и молчания. Помните, у греков во время пиршеств с потолка свешивался венок, в середине которого, дабы напомнить о необходимости хранить в тайне все беседы, красовалась роза. А неофиты многих учений носили розы как символ молчания, обет которого они давали. Видите, я никому не разглашу вашу тайну.

И Жак сдался, рассказав этому странному русскому о наличии библиотеки.

– Но ведь вы правда ничего не расскажете… никому?

Глаза русского вспыхнули.

– Он просит не рассказывать о его служебной халатности доктору Робертсу, но в этом никто не заинтересован. – А мне, чтобы проверить определенные умозаключения, необходимы книги. В таком случае, может быть, в следующий раз вы возьмете книгу и для меня? Это никак никого не насторожит – мне нужен Макс Ринг, «Розенкрейцеры и иллюминаты».

Жак, словно впав в манеру русского, медленно повторил название и автора, и сам не зная как, выпалил:

– А нельзя ли, господин Балашов, по этим книжкам узнать, кто прикончил маленькую мадмуазель Волендор?

– О чем он спрашивает? Что значит прикончил? – Вы говорите, уважаемый Жак, что кто-то убил маленькую мадмуазель Волендор? Стройную девочку, которая… которая отличалась чем-то от всех местных женщин? Ах да, она не носила платья, да…

– Да, именно ее. Мне так нравилась эта малышка…

– Но как он думает узнать это по книгам? Гадать, что ли? – Нет, термин «гадать» здесь, кажется, ни при чем. Это занятие бесполезное, да и он не об этом. – Милейший Жак, тут нужны факты.

– Да какие там факты, уважаемый?! У нас тут, сколько живу, никогда не бывало ничего подобного, и вдруг – на тебе…

– Он утверждает, что здесь никогда не было ничего подобного, и вдруг… – Русский неожиданно перешел, видимо, на родной язык: – Это является фактом уже само по себе, условием необходимым, но недостаточным. – Балашов мучительно потер лоб ладонью и поднял на Жака пронзительные серые глаза. Тот даже поежился и на мгновение подумал, уж не с убийцей ли он сейчас разговаривает. – А чего еще здесь никогда не было? – вдруг тихо, но настойчиво спросил русский. – Или кого…

– Кого-кого? Последним привезли этого безумца Фредди с его бредом про лишние ноги…

– Он говорит, что привезли некоего безумного Фредди, и при этом спрашивает еще о чем-то. – Вы, милостивый государь, не умеете связать вместе два конца, а беретесь по научным книгам разгадывать, кто убийца, – неожиданно зло проговорил дипломат. – Едва только здесь появился этот, как вы выразились, «безумец Фредди», как сразу же произошло убийство.

– Но…

– Ему кажется, что это слишком просто. Он, как и все, думает, что настоящие убийцы действуют с изощренной силой ума. В то время как на самом деле всегда происходит ровно наоборот. С изощренной силой ума действуют следователи. – Балашов произнес эту тираду по-русски, но, увидев лицо уже окончательно сбитого с толку Жака, повторил ее на французском, добавив: – Милейший, вы знаете, у нас, русских, есть такая поговорка: один дурак спросит, сотня мудрецов не ответят.

После этих слов Балашов, оставив пораженного Жака сидеть с открытым ртом, снова исчез за кустами вербены, продолжая тихо говорить о чем-то своем.

8

«Этот несчастный клерк на редкость податливый тип, – подумал Робертс, – должно быть, был у себя в Англии вполне респектабельным семьянином». В общем, пока он был доволен происходящим. Инспектор особо не лез в те дела, которые не касались его компетенции, персонал работал исправно и вел себя крайне предупредительно, все пациенты тоже как-то несколько попритихли и практически не покидали своих апартаментов, делая исключения лишь для принятия пищи и большей частью лишь в сопровождении кого-нибудь из персонала. Всякая возможность нового преступления была исключена, отчасти также и благодаря присутствию на территории пансиона полицейского капитана.

«Как быстро и легко согласился Фредди не рассказывать инспектору ничего об обнаруженных им лишних ногах и отвечать только на его вопросы. Ему явно понравилось, что у нас с ним есть общая тайна, и уж никому, особенно полицейскому, он не проронит о ней ни слова», – снова подумал доктор Робертс, вспоминая, как обычно, все подробности утреннего посещения своих подопечных.

Полчаса пролетят быстро, и доктор, привычно перебирая рабочие документы, мысленно уже предвкушал, как они со Смитом вместе посмеются над тем, что инспектор еще так ничего и не знает. Вдруг внимание его привлек звук торопливо приближающихся шагов, и дверь в приемную распахнулась.

– Доктор Робертс у себя? – донесся взволнованный голос сестры Марты.

Робертс машинально взглянул на часы: до конца допроса оставалось еще около десяти минут. «Неужели что-то случилось с миссис Хайден?» – грозной молнией промелькнуло у него в сознании, но голоса в приемной снова отвлекли его.

– Да, у себя. А что случилось? – было слышно, как дежурная отодвигает стул.

– Убили… убили…

– Как?! Кого?!

Робертс мгновенно вылетел из-за стола, опрокинув кресло, едва ли не одним прыжком подскочил к двери в приемную, распахнул ее и с порога выпалил прямо в лицо двум вытянувшимся перед ним перепуганным сестрам:

– Миссис Хайден?!

Какое-то время в помещении царило тягостное молчание, нарушаемое лишь возбужденным дыханием троих крайне взволнованных людей.

Но вот сестра Марта наконец собралась с духом и проговорила на едином дыхании:

– Нет, доктор, мисс Джину…

– Джину Фоконье?!

В приемной вновь повисла тяжелая пауза недоумения.

– Где? Когда? Кто? – наконец заставил взять себя в руки Робертс, вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь, всем своим видом демонстрируя, что готов немедленно проследовать на место преступления.

– Там, в парке, у вигелии, недалеко от беседки, – заторопилась сестра Марта, тоже направившись к двери. – По всей видимости, это произошло совсем недавно, потому что когда я нашла ее, она была еще совсем теплой. Миссис Хайден как раз прилегла, и я по ее просьбе отправилась в столовую за кинни, и вдруг… – тараторила на ходу сестра, уже едва поспевая за доктором по дорожкам парка.