из западни. «Дерзкий» еле увернулся от уверенно шедшего на таран тяжелого крейсера. Разница в весе позволяла ему разрезать разнести лёгкий эсминец на куски. В условиях тесной бухты маневрировать было чертовски сложно. И если «Дерзкий» сумел увернуться, то шедший за ним номерной сторожевик (скорее катер, чем полноценный сторожевой корабль) попал под раздачу просто потому, что ему сманеврировать просто не осталось места. Понимая, что его стодвух миллиметровки даже в упор для тяжелого крейсера что слону дробина (может быть, что-то там поцарапает, но смертельной раны не нанесёт) Басистый отдал приказ на торпедную атаку, пока крейсер не вырвался на свободу. Удар торпеды оказался более чем удачным: крейсер повело и выкинуло на мель. Экипаж вынужден был выбросить белый флаг. Вчера его люди оценили состояние подбитого крейсера как ремонтнопригодное. Сегодня утром должны были начать осмотр специалисты местной верфи, чтобы определиться с ходом работ. А кап три (это звание Басистый получил при аттестации в январе этого года) стал капитаном де фрегате ВМФ Испании, и командующим Феррольской Эскадрой.

Надо сказать, что Басистый оказался командующим этим небольшим, но зубастым отрядом кораблей не случайно. Это был военный с опытом еще Империалистической войны. Его служба началась в далеком четырнадцатом году. В пятнадцатом он закончил школу юнг в Севастополе, а в следующем — минную школу учебного отряда Черноморского флота. Служил минно-машинным унтер-офицером на эсминце «Жаркий» и миноносце «Сулин». За успешные минные постановки на Босфоре был удостоен Георгиевской медали. Во время Гражданской войны повоевал не только на Черном море, но и на Волге, на Каспии. После Гражданской занимался преподавательской работой, в тридцать первом закончил Военно-морскую академию. После ее окончания оказался на Тихом океане. В тридцать шестом отозван в распоряжение Кузнецова, будучи начальником отдела боевой подготовки штаба флота. В общем, как реального боевого опыта, так и теоретических знаний ему хватало. Но тут появился дежурный матрос, прервав размышления командира.

— Товарищ командир, вас просят пройти в рубку. — обратился он к Басистому.

Николай Ефремович отбросил скуренную наполовину сигарету и отправился на боевой пост. Там его ждали радист и переводчик.

— Срочное сообщение с эсминца «Лепанто».

— Ну что там? — поинтересовался капитан Нико Роблес. Согласно плану учений, отряд эсминцев типа «Чуррука» из четырех единиц заранее вывели в море и они должны были вернуться на базу не ранее десятого мая.

— Сообщают, что отряд разделился, получив сигнал мятежников. Два эсминца поддержали республиканцев и возвращаются на базу в Ла-Корунье. Вторая пара поддержала заговорщиков и ушла в направлении на Канарские острова. Запросили приказ, что им делать.

— Кто запросил? — уточнил Басистый.

— «Лепанто» и «Санчес Баркастеги» — там держат флаг республиканцы.

— Прикажите им идти на базу. И сообщите на «Беспокойный». Пусть будут в полной боевой готовности. А если это хорошо подготовленная провокация мятежников? Пусть приведут в боевую готовность береговую оборону базы.

И Николай Ефремович опять серьезно задумался. Нет, тут, в Эль-Ферроле порядок все-таки навели. И самым правильным решением было отправиться в порт по соседству и подстраховать товарищей. Через три часа «Дерзкий» малым ходом отправился в Ла-Корунью. Сам Басистый остался со штабом отряда и отрядом морских пехотинцев на феррольских верфях. Предстоял огромный объем неотложной работы.

* * *

Картахена

7 мая 1936 года

(дредноут (линкор) «Ворошиловец», он же «Император АлександрIII», «Воля» «Генерал Алексеев» в 1917 году до ремонта и модернизации)

Он чуть-чуть не опоздал. Капитан де Навио Николас Лепанто (он же капитан второго ранга Николай Герасимович Кузнецов) с тревогой рассматривал погром, который случился в бухте Картахены. К сожалению, его отряд пришёл в порт, когда там уже вовсю шёл бой. Большая часть матросов и морских офицеров была настроена промонархически, к восстанию готовились тщательно, на кораблях и в гарнизоне морской базы велась активная пропаганда и агитация антиреспубликанского толка. За правительство были, в основном, экипажи эсминцев и легких сил. Служившие на крейсерах и линкорах элита флота оставалась на твердых реакционных позициях. В том числе командование базы и кораблей, которые прикрывались вроде бы нейтральным или даже сочувственным отношением к новой власти, тем не менее, практически все были вовлечены в заговор. Более того, им удалось сформировать ударные отряды моряков и раздать им стрелковое оружие — с одной целью, захватить город и порт и удержать его против сил республиканской милиции и верных правительству армейских частей. Когда начался мятеж, командующий сухопутными войсками в Картахене проявил нерешительность и не занял ключевые точки города, что должен был сделать, услышав сигнал для всеобщего восстания. В этой ситуации одной только народной милиции совершенно не хватило бы, чтобы подавить выступление монархистов. Правда, на помощь народной милиции выступили карабинеры — жандармерия. Именно они помогли как-то затормозить начало мятежа, вооружили моряков-республиканцев (большую часть из них составляли убежденные анархисты) и благодаря этому флот не стал легкой добычей мятежников.

Вошедшую в бухту эскадру Севера под командованием Кузнецова ожидало эпическое полотно разбушевавшейся Гражданской войны. На кораблях Испанского флота шли бои. На легком крейсере «Сервантес» и на линкоре «Республика» (бывший «Альфонсо XIII») трепетал флаг монархии, но на них все ещё раздавались выстрелы — мятежники добивали группы преданных республике матросов, оказывающих сопротивление. Правда, судя по всему, им оставалось совсем немного времени, небольшие группы еще как-то отстреливались, но вяло и чувствовалось, что у них просто вот-вот кончатся патроны и участь их будет незавидной. На крейсерах, точнее, около стоянки крейсеров шел стрелковый бой: монархисты никак не могли пробиться к основной группе крейсеров и овладеть ими, кроме того же «Сервантеса», на котором бой был весьма и весьма интенсивным и нельзя было сказать, что мятежники его полностью контролируют. Да, флаг восстания они вывесили, но до окончательной победы на единственном захваченном крейсере было далековато. «Ворошиловец» подошёл вплотную к «Республике», огнём пулемётов расчищая палубу испанского линкора. По своим габаритам советский дредноут намного превосходил испанский недолинкор, поэтому позиция для огневого контроля и последующего десантирования отряда морской пехоты оказалась более чем удобной. И вот тут показало свое превосходство автоматическое оружие, которым вооружили морпехов. Фактически, это были пистолеты-пулеметы под пистолетный патрон 7,62×25 ТТ (потомок маузеровского 7,63×25 мм). Их конструкцию разработал Дегтярёв на основании рисунка ППС (пистолета-пулемета Судаева образца 1942 года).