— Я не хотела причинить тебе боль, — заканчиваю я.

— Ты только в этом случае любила бы меня? — выплевывает Терон. — Если бы тебе приказал это сделать мой отец?

— Это все, что ты понял из моих слов? — хрипло спрашиваю я.

Его лицо каменеет. Зря я это сказала. Весь подобравшись, он наклоняется ко мне.

— Я понял, что ты использовала меня. Я думал, что из всех людей уж ты-то понимаешь, каково это. Но ты такая же, как мой отец. — Он сдавленно вздыхает. — Такая же, как…

— Я не такая, как Ноум, — отрезаю я. — Потому и прошу у тебя прощения, Терон. Прости, что лгала тебе. Прости за все. Но я сама уже не знаю, как быть. Все, что я делаю, я делаю ради Винтера. Твой отец когда-нибудь извинялся за сделанное им? Нет. Так что не смей сравнивать меня с ним. Я не Ноум!

Ярость Терона постепенно стихает, и я вижу его самого. Дрожащая тень, которую мы все прячем глубоко, страшась того, что однажды ее кто-то увидит.

Проходит еще одно долгое мгновение. Никто из нас не знает, что еще тут можно сказать.

Терон отступает на шаг.

— Договор, — тихо произносит он. — Если Жизель согласится его подписать, ты его подпишешь? Он в интересах твоего королевства.

— Да, — говорю я, прежде чем он продолжит.

По правде говоря, договор не имеет никакого значения. Я подпишу его, если это успокоит Терона. Но я жду, когда он спросит о главной нашей цели. Он рассеянно касается своего кармана. Он носит с собой ключ. И пока не знает, что я нашла еще один.

Я подавляю желание коснуться своего кармана, я и так ощущаю тяжесть ключа у бедра. Что будет, если Терон начнет его искать и не найдет? Продолжим ли мы тогда наше путешествие в Вентралли?

— Мы можем хотя бы делиться найденной информацией? — спрашивает Терон тихим голосом.

— Информацией?

Он склоняет голову набок.

— К примеру, что привело тебя в библиотеку.

Я сглатываю. Он никогда не говорил со мной бесстрастно, ясно показывая, что его со мной связывает только политика. Мое тело гудит от кружащей внутри обжигающей магии. Теперь она подпитывается не только злостью, но и печалью.

Больше никакой лжи. Терон знает, чего я хочу. Я знаю, чего хочет он. Поэтому я не говорю ему, что нашла ключ. Во всяком случае, прямо.

— Нам нужно ехать в Вентралли, — выдавливаю я. — Как только Жизель подпишет договор.

Брови у Терона взлетают вверх, он потрясенно смотрит на меня. Затем недоверчиво хмыкает, проводит рукой по волосам и напряженно застывает.

— Когда мы откроем источник, — начинает он, — ты увидишь: все, что я делаю, я делаю для твоей безопасности.

Не думала, что мне может быть больнее, чем уже есть, но боль гулко стучит во мне в том месте, где находится сердце.

— Мне не нужна безопасность. Мне нужно, чтобы Винтер был в безопасности.

Терон смотрит на меня, опустив руки.

— Ты значишь больше, чем королевство.

Он пытается быть милым, быть Тероном, в которого я влюбилась в Битае. Но мне больше не нужны его нежности. Мне нужен… Винтер. Мне нужен кто-то, кто будет сначала думать о защите Винтера, а только потом о моей. Не наоборот.

— Нет, — возражаю я. — Это не так.

Терон некоторое время изумленно глядит на меня, затем качает головой. Не произнеся больше ни слова, он разворачивается и уходит. Я провожаю его взглядом и жду, когда мое сердце разобьется на мелкие осколки. Но этого не происходит. Я знаю, что поступаю правильно. Я мало что могу поставить превыше безопасности Винтера. И это точно не Терон. Когда дверь за ним захлопывается, я сую руку в карман и крепко сжимаю пальцами ключ.

У меня есть один из ключей. У меня есть способ… Стоит мне коснуться его, и я сразу же понимаю, как ошибалась. Какую бы магию ни хранили в себе ключи, она далеко не так проста. Онемение мгновенно охватывает мою руку и распространяется по груди. Пошатнувшись, я падаю, даже не успев испугаться.

— Моя королева!

Я вижу Хенна. Он что-то мне говорит, но в глазах темнеет, и нахлынувшая стремительным потоком магия отправляет меня в небытие.

Магия окутывает меня холодком. Я растеряна, и мое замешательство лишь усиливается, когда чей-то голос озаряет меня, подобно солнцу, восходящему над погруженной в ночь землей.

— Магия не должна оказаться в руках человека с порочной душой. Душа его должна быть чиста… нет, добра… Нет, все не то. Магия должна находиться у человека, чья душа к ней готова. Люди должны быть готовы к магии. Грядущие испытания… подготовят их к ней.

— Какие испытания? К чему мы должны быть готовы? — спрашиваю я. Но кого? Здесь нет никого, кроме меня. Голос звучит в моей голове, знания идут от… ключа?

Наверное, я держу ключ, и он говорит моим собственным голосом.

— Грядущие испытания… подготовят их.

Небытие расходится по сторонам, словно раздвигаемые на окне занавески. Меня окружают стены, обшитые деревом цвета слоновой кости с серебряной отделкой.

Это Винтер. Я в кабинете Дженьюрианского дворца.

— Я должна это сделать!

Ханна стоит в центре комнаты спиной ко мне и разговаривает с мужчиной, который прислонился к стене лбом.

— Ты не понимаешь, — стонет она. — Только так мы можем их спасти.

Лишь сейчас я понимаю, как соскучилась по ней. Однако она не обращает на меня внимания — ни когда я зову ее по имени, ни когда встаю прямо перед ней.

— Им это нужно, Дункан, — говорит Ханна и плачет.

Я поворачиваюсь, но мужчина не показывает своего лица, спрятав его в ладонях. Дункан. Мой отец.

— Я спрашивала у магии, — продолжает Ханна. — Умоляла ее подсказать мне, что делать. Я не просто хочу спасти их от Ангры, я хочу спасти их от всех опасностей в мире. — Ее рыдания становятся тише, лицо каменеет, плечи расправляются. — Я спросила, как спасти Винтер.

— Я должна позволить ему убить нас, — говорит Ханна, пытаясь убедить в этом не только Дункана, но и себя.

«Убить нас»?

Я смотрю на нее, и в сознании разворачивается полная картина произошедшего. У меня перехватывает дыхание. Почему я раньше этого не понимала?

Ханна договорилась с Ангрой, что он не только сломает накопитель, но и убьет ее. Это было частью сделки. Она пообещала оборвать их королевскую линию крови, не зная о своей беременности и не понимая, что тем самым убьет и своего ребенка.

— Если пожертвовать накопителем ради спасения королевства, то правитель этого королевства сам станет накопителем. Если правитель, последний в своем роду, умрет, защищая свое королевство, магия вольется во всех его жителей. — Она замолкает, чтобы перевести дух. — Они… ты… никогда и ни в чем не будете нуждаться. Ангра должен убить нас, чтобы Винтер был спасен.