мужней балахонишко, сыну из их сертук шью». — «А где ваш муж?» — «А уехал репы сеять». — «А хресник сказал: уехал сеять хлопот». — «Да он сказал правду: когда репа выростёт, робята станут воровать, а он станет хлопотать, как бы не украли». Крёсному хресник понравилса, он и стал просить: «Дайте мне-ка его, я вам денег дам». Они отдали. Крёстной привёз хресника. Хресник стал большой, вдруг царь клич кличет: «Кто загадку загадат, а царска дочь не розгадат, за того царь дочь замуж отдас». Вот Ивана Голого сын пошел загадывать загадку; взял с собой два яича, приворотил на бойну — там корову бьют, а в брюхе у ней телёнок; на куфне его сварил и съел. Приходит к царевне. Царевна спрашиват: «Зачем пришел?» — «Пришел загадку загадывать, да вас замуж брать». — «Ну, говори». — «А вот: зарожоно, а на свет не спорожоно, я был смел, взял изжарил да и съел». Царевна этой загадки не могла розгадать.

Она показала ему груди и спрашиват: «Котора отцова, котора материна?» А он вынул из корманы два яйца и спрашиват: «Которо яйцо старой курицы, которо молодой?» Она тоже не знат. Она опять спрашиват: «А што это: я на войны не была, а ранена?» И сорочку призняла. А он и отвечат: «Да, у меня невелико ружье, да так в цель бьёт, што не разу мимо не пролетит». Взял да и стрелил. Тогда она взяла его за руку и повела к отцу: «Вот, батюшко, мой сужоной».

(Сказывал старой нёнокской старик в лесе, слышал от него маленьким парнишком.)

256

Иван Иванович

У богатова мужика была дочь, он её не за кого не выдавал, а недалёко жил сапожник Иван Иваныч, шил да песни пел, шил да песни пел. Сошил попу сапоги, а поп за работу дал ему всё копейками. Ну, ладно, вот Иван Иваныч посылат к богатому мужику просить четверика смерять деньги. Богатой мужик усумнилса: «Ужоли у его столько денег, што он пересчитать не можот? Недаром порато он весел». Послал послушать роботника. Иван Иваныч положил поповские деньги в четверик, потом на пол, так взад-вперёд и грохотит, только звон стоит, как деньги брякают. Копейку в щель запехал и четверик отнёс. На другой день опять пришел, просит: «Сегодни серебро перемерять». Гривеник запехал в щель и назад четверик отнёс. В Пасху пришел Иван Иваныч к богатому купцу в гости. Вот богатой мужик и говорит: «Иван Иваныч, вы бы женились». — «А што женичча: на бедной не хотча, а богатой не дают». Богатой и говорит: «Да, пожалуй, и я бы Машу отдал». И свадьбу сделали, придано хорошо дал. Иван Иваныч женилса, придано пропил, а Машенька эта жизнью довольна была, жила с им хорошо. Раз приходит Машинька к обедне, поп глядел, глядел да и обзарилса. «А што попросить, не дас-ле?» И дьякон засмотрелса, и дьячек тоже здумал, и всем захотелось. Обедня отошла, поп Машиньку настиг и говорит: «А нельзя ли, Машинька, придти с тобой позабавитьця?» — «А приди». После попа и дьякон настиг. Она и дьякону то же сказала. А после дьякона и дьячок. Мало, поп и бежит. Машинька за самовар посадила, сидят розговаривают: «Ах, хто-то идёт». — «А я куда?» — поди во двор, на полку сеть». Поп и сел. Пришел дьякон, Машинька и его к самовару посадила; сидят чай пьют. Мало и опять ворота брякнули. «Ах хто-то идёт». — «А не муж-ле?» — «А я куда?» — «А поди во двор, на полку сеть». Дьякон на полку заскочил — сидит поп. «Ты, поп, пошто здесь?» — «А так. А ты пошто?» — «А и я так». Пришел дьячёк, сели чай пить, и опять ворота брякнули, Иван Иваныч сам идёт. Она и дьячка на полку посадила. Иван Иваныч и ворит: «Эх, Машинька, ты сегодня одна сидишь; ты бы от скуки ради пригласила попадью, дьяконицу да дьячиху; вы бы вместях покалякали». Машинька побежала за матушкой, позвала в гости дьяконицу и дьячиху. Матушка приходит, а Иван Иваныч один сидит. Вот они разговаривают. «Я ведь, матушка, корову нову купил». И пошли смотреть, корова попадьи понравилась. «А што, Иван Иваныч, продай корову-то». — «Нет, матушка, продать нельзя, разве......можно». — «Да и в самом деле, однако, у меня попёнко-то старо; а ска-жу што деньги отдала». — «Дак што, куда пойдём». — «А куда пойдём, соломы на рундучёк постелем». Послали и повалились. Поп на полке сидит и говорит: «Я, робята, скочу». А те за волосы держат: «Нет, не скачи, нас выдашь». Попадья платье тут и замарала и домой ушла. Мало идёт дьяконича, а Машиньки всё нет. Опять пошли корову смотреть и так же согласились, как и с попадьей. И с дьячихой то же. Вот назавтре Иван Иваныч стаёт, надеват вязочку на рога и ведёт корову попадьи. Приводит, попадья стречат: «А, Иван Иваныч, заводи в хлев». — «Нет, заводить нельзя». — «А почему?» — «Надо с вас росписку взять, что у меня корова не продана, а ......». — «Што ты, убирайся ты и с коровой». — «Нет, я ведь не поп, вертеть душой не хочу». — «На ты, возьми, ради Христа, сто рублей, только веди корову домой». И к дьяконице привёл, и с ей сто рублей взял, и с дьячихи сто рублей; тем и кончилось.

257

Шантряп

Два товарища зарились на одну девушку, и если бы они стали свататься, она бы за любого пошла; они дали слово на ей не которому не женитца. Один уехал в ярманку, а другой на ней и женилса. Тот приежжат, ему и стало обидно, он запьянствовал и всё пропил, стал ходить шантряпом, куски сбирать. А тот с женой живёт хорошо. Раз они сидят, пьют чай под окном, а пьянчужка и идёт мимо. Товарищ и говорит: «Ты знаешь этого человека, это ведь бывшой мой товарыщ, я ему причиной». И россказал всё как было. Жена задумала созвать этого человека к себе, роспросила, как было дело, он ей всё россказал, она и говорит: «Я вас поправлю». Стала давать ему денег, он стал к ей ходить без мужа. Муж узнал и стал спрашивать у товарища, где он берёт деньги, и стал звать в гости. Тот отвечал: «Нет, при пире, при бражки, дак все дружки, а при гори, при бедности, нет