их смерть еще несколько раз – едва голые игроки появлялись на плите, их тотчас же сносил с ног чудовищный удар цепной гири, впечатывая в стену. Если они уворачивались – им по неприкрытым ногам били стрелы. Через несколько смертей просевшие в уровнях агры вышли в офф. Мудрое решение. А мы пошли дальше. И нашли еще двоих, поступив с ними точно так же. Добились того, чтобы и они вышли в реал. Выискали один тайник, дождались мула, нагрузили, отправили обратно.

И только потом вышли к мэрии.

Вот она. Красавица постройка, величавая и мощная. Гордость города. Раньше еще часовая башня украшала городской лик, но она разрушилась… клятые агры! Натворили дел!

Город источал дымную вонь, полыхающий огонь с ревом безнаказанного зверя пожирал постройки. Мэрия пахла свежей выпечкой и жаренными перепелками, а выбрасывающие дым в три длинные трубы печи благодушно доедали свежие порции дров, готовя вскоре произвести новые похлебки, запеканки, жаркое и прочие яства.

Я стоял в конце упирающейся в мэрию улицы. Стоял заложив руки за спину и мрачно смотря на крепко-накрепко закрытые ворота здания. В узких окнах второго этажа, между охраняющих простенки каменных статуй, стояли защитники мэрии, смотрящие на меня сверху вниз. И в отличии от моей мрачности, они лучились радостью, приветствовали меня веселыми возгласами – еще бы, пришел тот Росгард, кто бегает в руинах и бесплатно делает их работу, пока они сами вкушают деликатесы.

– Сзади, друг Росгард! Обойди сзади – ты знаешь тот проход.

– Открывайте ворота! – крикнул я, не двинувшись с места.

– Что ты, друг Росгард! Война вокруг! Нельзя ослаблять защиту! И кто это с тобой?

– Это мои друзья. И жители славного города Тишки, что вместе со мной, плечо к плечу, встали на защиту города от грабителей и убийц!

– Это так! – крикнул Храбр и его выкрик породил словесную лавину. Все стоящие за нашими спинами «местные» закричали, подтверждая мои слова.

Я поднял руку и выкрики замолкли как по волшебству. Я смог продолжить и, подняв голову, уставился в лицо того самого усача, главного по обороне, капитана Лёруша Бланшера, выглядящего сейчас как раздувшаяся от боли лягушка по ошибке слопавшая на муху, а пчелу, ужалившую ее прямо в язык. Красные раздутые щеки, напомаженные усища, сурово сведенные брови – прямо образец свирепого воина, борца с куропатками и прошутто. Да! Я все же узнал, что такое прошутто – за убийство агров «щедрые» правители Тишки пообещали мне большую свиную ногу закопченную мудреным способом. Я не против прошутто! Но ведь они совсем обалдели! Воспоминание о прошутто придало мне сил и я продолжил, резко повысив голос:

– И раз уж мирные жители сражаются на дымных улицах, не щадя сил и жизней, то почему же доблестные воины отсиживаются под защитой стен мэрии, охраняя какое-то там вино и мясо?! Почему ткачихи и сапожники сражаются, а солдаты и офицеры нет? Почему они боятся открыть ворота? Солдаты! Я Росгард! И для меня судьба города важна так же, как и для вас! Я чужак здесь! Но я сражаюсь! Видели ли вы из окон мэрии как мы убивали мародеров? Как мы убивали одного за другим кровопийц Злого Пламени, что посмели устроить охоту ради мерзкой забавы на ваших женщин и стариков! Вы видели это?! Видели?!

Ответом была тишина. Усач капитан раздул щеки еще сильнее. Открыл было рот, но я уже продолжил, не дав ему шанса помешать.

– Мы очистили уже пять улиц! Пять! Мы оборонили наш клановый холл, где нашли убежище немало местных жителей! И мы продолжаем войну, не ропща на усталость и раны! Наш путь привел нас сюда… и что же я вижу здесь? Бравых воинов трусливо засевших среди бочек с вином и свиных окороков? Воинов, что просто смотрят как убивают их соседей, друзей, родню! Кого я вижу здесь? Трусов предавших родной город? Ответьте мне, воины города Тишки! Вы трусы?! Скажите «да» – и я мы сразу уйдем! Нас ждет война!

Мэрия будто взорвалась. «Местные» такого ранга просты. Они ведомы жестко прописанными инстинктами. И патриотизм – или его цифровое воплощение – отнюдь не чуждо им.

– Здесь нет трусов, Росгард!

– Мы не трусы! Мы хотим сражаться!

– Среди нас нет трусов!

– Это не так, Росгард! Не так!

– Прекратить крики! – рев усача заглушил шум подобно паровозному гудку – Росгард! Как смеешь ты, пригретый и накормленный нами, говорить такое! Среди нас нет трусов! И сердца наши, истощенные душевной болью, истерзанные и кровоточащие, с великой болью стучат через силу! Мы с горем смотрим на погибающий город! Но мы связаны приказом!

– Приказом – повторил я, давя торжествующую усмешку добившегося своего хитроумного злыдня – И кто же отдал такой ужасный приказ бравым солдатам? Кто повелел снять оборону города и начать защищать мэрию набитую не бедными жителями, а винными бочками и жареными курами? Кто отдал приказ защищать не город, а личную кухню?

Пока что меня понимали. Защитники мэрии мрачнели один за другим, оглядывали сверху панораму разрушенного родного города, переглядывались, тихо переговаривались, их лица искажались гневом. Даже капитан Лёруш Бланшер замолк и пытался собраться с мыслями. Ведь ответ на мой вопрос знали все. Но никто не решался его произнести.

– Кто отдал приказ бросить нас? – неожиданно поддержал меня тонкий и наполненный горем девичий голос.

Вперед ступила девушка лучника, одна из двух сестер.

– Кто приказал бросить нас? Ведь я знаю вас всех! Пьерро, Лесон, Томис – палец девушку указывал на солдата за солдатом – Зеленщик Мурвье, Лурд часовщик. Кто приказал вам бросить нас?!

Солдаты стыдливо отводили взоры от указывающей на них стройной девушки с большим луком. Она воевала. А они отсиживались.

– Не мятеж ли это назревающий? – новый рык прозвучал из-за плеча. Но этот новый звук был скорее пародией на настоящий властный львиный рык. Будто трусливый котенок пытался показать себя куда более серьезным и опасным, чем являлся на самом деле. Вот и главный игрок.

– Мэр славного и почти мертвого города Тишайшая Нега – я мигом выставил палец, нацелив его точно в лоб шагнувшему к подоконнику толстячку в жабо, подпирающему три подбородка. Святые небеса – мэр еще и куриную ляжку в руке держит! Буржуй над нищебродами!

– Росгард! Друг наш! – расцвел улыбкой мэр.

– Я вам не друг! – разрезал я воздух ударом руки – Я не друг трусам бросающим свой город на растерзание врагам! Я не друг тем, кто спасает свою шкуру за прочными стенами и объедается вкуснятиной, тогда как прячущиеся в развалинах жители умирают от