в голову они не имеют права, но вот пытаться чувствовать ложь… Находиться так близко, что кажется, еще чуть-чуть, и твой мозг вывернут наизнанку, – это их работа, от которой меня уже начинает трясти.

Стражам даже говорить ничего не нужно. И так понятно: они не верят, что Рюк прыгнул сам. И мы не верим. И если раньше в душе было просто смутное ощущение неправильности, то сейчас я понимаю: прыжок действительно не в характере Рюка. Ему кто-то помог, и от этого становится страшнее. Я ощущаю беспомощность, потому что была там и даже не поняла, что парня убили. А если так же убьют меня или Яна?

Руки дрожат, а голова начинает раскалываться.

Привозят Яришу. Она тоже заплаканная, еле стоит на ногах. Похоже, пила. Всегда безупречный костюм в беспорядке. На брюках пятно неясного происхождения, блузка мятая. По гостиной плывет едва ощутимый запах алкоголя, а я впервые вижу эмоции на лице Дариуса. Он зол, причем, похоже, на всех нас скопом. Сжимаюсь. Но он не трогает ни меня, ни Яна. Его занимают стражи и рыдающая Яриша. Неужели у нее и правда были чувства к Рюку? А как же тот парень, с которым она целовалась? Ничего не понимаю.

Отец коротко переговаривается со стражами, и нас отпускают, а Яриша садится на мое место, чтобы давать показания. Размазывает тушь по щекам и смотрит с ненавистью.

– Это вы виноваты! – рыдает она, указывая на нас с Яном.

– Прекрати, – осекает ее Лирая, и я удивляюсь, понимая, что ее голос тоже может быть ледяным.

– А что, мама? Неужели я не права? Пока ее здесь не было, все шло нормально! Рюк прыгнул из-за этой дряни.

В ушах начинает шуметь, и я отшатываюсь. Мне плохо. Комната плывет перед глазами. Я боюсь срыва, поэтому начинаю глубоко дышать, пытаясь абстрагироваться от злых слов.

– Ей нельзя нервничать! – огрызается Дариус, сверкая глазами.

На миг мне кажется, что он не сдержится и отвесит Ярише пощечину, но отец стоит с прямой спиной, сжав кулаки, и меня отпускает. Нет. Он не станет ее бить. Вообще или при законниках – не знаю. В животе снова сворачивается тугой комок. Мне страшно.

– Ты прекрасно знаешь, зачем все это, но ведешь себя как капризная избалованная идиотка! – продолжает он хлестать словами.

Яриша ревет громче, и без того напряженная ситуация накаляется до предела.

– Мне насрать! – выкрикивает сестра. – Если она потеряет магию, вам на нее станет наплевать! Как стало наплевать на меня!

– Успокойтесь, – строго говорит страж, которому надоело слушать истерики.

– А чего вы от меня хотите?! – кричит Яриша уже на него. – Вон ее спрашивайте! Все знают, что Рюк прыгнул из-за нее!

Дариус смотрит на меня тяжелым взглядом. Видимо, информация про меня и Рюка ему не нравится. Чувствую, как Ян берет меня за руку. Дергаюсь, но вырвать ладонь не получается, и взгляд отца становится темнее. Зачем Ян это сделал? Сейчас и так все на пределе.

Я вижу, что отец с трудом сдерживается, чтобы не вспылить, но тут стражи. При них он ничего не говорит.

– Ваш друг не прыгал, – сухо замечает страж, и, как ни странно, именно этот холодный тон заставляет Яришу заткнуться. Становится чуть тише, сейчас говорит только страж. – Не из-за нее, не из-за кого-то другого. Его столкнули. Ваш брат и сестра были там. На мосту, недалеко от места преступления, но не рядом с Рюком. Их видели слишком многие. Нам нужно найти того, кто находился еще ближе. Где вы были в тот вечер?

Яриша от возмущения давится слезами и начинает кашлять, но все же выдает стройную версию, рассказывая, что вчера не покидала территорию кампуса. Ее слова легко проверить, и не думаю, что она врет. А значит, невиновна.

Стражи уходят, а я наконец получаю возможность сбежать к себе. Яна за собой манит Дариус, и сердце уходит в пятки. Я порываюсь кинуться следом, объяснить, но меня тормозит Лирая и качает головой.

– Не стоит. Они не в том настроении, чтобы говорить с тобой.

– Но…

– Ян сделал выбор, и я даже тебя не могу винить в том, что мой сын – упрямый идиот. Позволь ему отстоять свое право быть с тобой. Иди к себе и не нарывайся на неприятности.

– Какие?..

– Агния, ты как ребенок! Иди уже к себе, ничего с Яном не случится, кроме неприятного разговора!

– Агния – просто идиотка, которая приносит в нашу семью неприятности и разлад, – припечатывает Яриша. – Думаешь, ты нужна Яну? Ты просто дура. Брату не нужен никто, кроме него самого, его амбиций и каждой второй юбки!

– Яриша, – шипит Лирая. – Пожалуйста, замолчи. Я вижу, что тебе плохо, но умоляю: оставь свой яд при себе. А ты, Агния, возвращайся в комнату, ты ведь хотела. Мне только скандалов между детьми не хватает! И так все на взводе.

Почему-то иррационально обижаюсь и пулей вылетаю из столовой, чувствуя себя немножечко Яришей. Иначе откуда во мне взялась истеричность?

В комнате залезаю на подоконник, по пути вырисовывая в воздухе руну и добывая себе горячий шоколад. Обхватываю руками горячую кружку и вспоминаю, как сидела тут и наблюдала за Яном, уезжающим на осе. Кажется, это было целую вечность назад. Столько всего успело произойти.

Ян

Иду как на заклание. Мне не нужен этот разговор. Дариус не скажет ничего, чего бы я не понимал или не осознавал сам. Просто рядом с Агнией у меня срывает крышу. Она моя – и точка. Никакие, даже самые разумные доводы не могут этого изменить.

– Тебе не кажется, что твое поведение перешло все разумные границы? Ян, мне не нравится, что вседозволенность приобрела такие формы, – замечает отчим, едва за нами закрывается дверь его кабинета. Нет. Нет, кажется. Но какой смысл говорить об этом? Сейчас между нами не диалог, а монолог Дариуса, мои слова не имеют никакого значения. Впрочем, поддерживать разговор все же придется.

Дариус проходит и садится в высокое кожаное кресло, откуда смотрит на меня с нескрываемой злостью. Своим поведением я взбесил его. Я вообще часто вывожу его из себя. Просто, как правило, отчим занят, и у него нет времени реагировать на мои выходки. Но не в случае с Агнией.

Стою, спрятав руки в карманы, и смотрю на него исподлобья. Я привык считать Дариуса отцом, но этот разговор говорит о том, что сам он думает иначе.

– Что я такого делаю?

– Ты упорно тащишь семью в сторону очередного грязного скандала, вместо того чтобы помочь замять прошлый. Ян, я ждал