— Ты мог поговорить со мной когда угодно, — ответил Митт, чувствуя себя немного обиженным. — Почему это надо делать сейчас, когда я совершенно расклеился?

Молодое лицо Старины Аммета заискрилось смехом, а старое ответило:

— Потому что до этой минуты не было сомнений в том, что ты станешь делать.

— Я хочу только выбраться отсюда и уехать на Север, — отозвался Митт. — Какие тут могут быть сомнения?

— Никаких, — согласился Старина Аммет, лицо его при этом было серьезным и старым. — Жители островов помогут тебе уехать на Север. — А потом его лицо вдруг засияло молодостью, радостью и любопытством, и он добавил: — Нет никаких сомнений и в том, что ты вернешься.

— Откуда вы это знаете? — спросил Митт, хотя сердцем чувствовал, что это правда. Ему обязательно надо будет вернуться на Святые острова. — Когда я приеду?

— Это тебе решать, — ответил Аммет, одновременно и старый и молодой. — И когда ты вернешься, мы отдадим эти острова в твое владение, это уже решено. Мой вопрос к тебе вот какой: ты возьмешь их как друг или как враг?

— Как враг кому? Тебе? Вам? — переспросил Митт, немало озадаченный этим вопросом.

Молодое лицо Старины Аммета снова смеялось.

— Мы — не из тех, кто бывает друзьями или врагами, Алхаммитт. Может, лучше будет, если я спрошу так: ты придешь как завоеватель или с миром?

— Откуда мне знать? — возмутился Митт. — Зачем вы задаете мне такие вопросы? Зачем вы приходите и мной помыкаете. Я уверен, что вы помыкали мной все это время, вы и Либби Бражка. А я не люблю, когда мной помыкают!

— Никто тобой не помыкал, — ответил Старина Аммет, который теперь казался древним, как сами острова. — Ты выбрал свой путь, а мы тебе помогли, как нам и положено было. И мы снова будем тебе помогать. Мне только нужно было узнать, какую помощь мы должны будем оказывать тебе в будущем.

И, словно Митт уже дал ему ответ на это, Старина Аммет повернулся и направился к своему коню. Пшеничный цвет его одежды и волос поймал солнце и словно начал в нем плавиться.

— Эй, погоди! — крикнул Митт. Старина Аммет его ужасно раздосадовал и разочаровал. Почему-то он ожидал от него большего. — Ну что я должен был сказать? Ты мог хотя бы немного помочь мне в этом! — добавил он, спешно бросаясь за туманной фигурой.

Старина Аммет повернулся, и снова его черты неуловимо изменились и стали юными. Митт остановился, чтобы не налететь на него.

— А разве вы не можете отдать Святые острова кому-то другому? Я их не заслуживаю, — сказал он.

Старина Аммет тряхнул своими развевающимися волосами и виновато улыбнулся.

— Я никого не сужу, — ответил он.

— Но мог бы, — заявил Митт.

— А какой от этого был бы толк? — отозвался Старина Аммет. — Что ты ответишь?

«Значит, я и впрямь еще не ответил на вопрос»,— с облегчением понял Митт. Он задумался. Сначала ему захотелось попросить Аммета вернуться примерно через час, чтобы у него было время поразмыслить. Но тот стоял, старый и терпеливый, рядом с крупным серым конем, а конь щипал прохладную зеленую траву, и с его гривы тихо скатывались капли воды, так что казалось, будто они оба совершенно никуда не спешат.

— Я не умею думать молча, — признался Митт. — В этом я похож на Ала. Мы оба любим говорить.

— Тогда почему бы тебе не говорить? — предложил Старина Аммет.

Но Митт не стал говорить, потому что вдруг подумал, что способен стать гораздо хуже Ала. Если бы Митту захотелось, он смог бы стать человеком из своих недавних грез, который бы ходил по стране и убивал людей вроде Нависа. Ал думал только о себе одном. А Митт ополчился бы против людей. Митт посмотрел на старину Аммета и уловил тот миг, когда его лицо снова переменилось на молодое. Теперь он казался таким же блистательным, как та греза Митта. Но за спиной Старины Аммета зеленела долина, и между вечерним морем и небом лежали Святые острова. И Митт почувствовал, что не хочет возвращаться сюда, преследуя людей от острова к острову и убивая их. Это просто не годилось. Но если он придет как враг, ему придется это делать. Ведь Старина Аммет пообещал ему, что он, Митт, обязательно вернется. И тогда это будет так, словно он разрушает свои собственные детские мечты.

Он посмотрел на Старину Аммета и поймал его лицо на перемене от молодого к старому.

— Как друг, — сказал он.

Старина Аммет, превратившийся в старика, просто серьезно кивнул. Большего Митт и не ожидал, но все равно почувствовал себя разочарованным. Он надеялся, что Старина Аммет его похвалит или хотя бы вознаградит за такое решение. Это было очень загадочное существо — и, как подозревал Митт, очень сильное.

— Как тебя называть? — спросил он.— На самом деле тебя ведь зовут не Старина Аммет, правда?

— Когда-то,— ответил Старина Аммет,— меня звали так же, как и тебя. Но люди забыли.

Митт понял, что давно подозревал это. «Аммет» ведь звучит очень похоже на «Алхаммитт».

— А Либби Бражка? — спросил он.— Это же такое нелепое имя...

Молодой Аммет улыбнулся Митту, ослепив его плещущими на ветру яркими волосами и светлой одеждой.

— Теперь, когда ты принял решение, ты можешь узнать, как называть нас обоих. Поднимись наверх, в наш дом, и прими там всю возможную помощь. Не забудь спросить о наших именах.

Он указал в конец долины. Митт увидел, что тропинка ведет туда, наверх, петляя среди камней. Глядя в том направлении, он вдруг ясно почувствовал, что ослепительный Старина Аммет уходит из долины, ведя коня в поводу и направляясь прямо в небо. Но Митт не мог сказать это наверняка. Наверняка он знал только одно: Старина Аммет исчез.

— Ну, наконец-то я с ним встретился! — сказал страшно довольный Митт и пошел вверх по тропинке.

Идти пришлось недалеко: подъем среди камней оказался коротким и крутым. А потом Митт вышел на самую высокую точку Святого острова, где гулял ветер, и обнаружил там небольшое серое здание, которое показалось ему таким же древним, как сам остров. Перед зданием стоял старый-престарый островитянин с длинными седыми волосами и смуглым морщинистым лицом.

— Эге! — воскликнул Митт, вспомнив, как Дженро говорил, что на острове нет смертных.

— Ты высоко поднялся, — проговорил старик с мягким островным выговором. — Иди, присядь на лавочку, подыши...

— Спасибо, — ответил Митт. — Но сначала мне надо спросить про их имена. Я для этого пришел.

— Сначала садись. Для этого нужен спокойный ум,— сказал старик, указывая на каменную скамью у дома.

Митт подошел к ней и сел, хотя и сгорал от нетерпения. Старик с трудом устроился рядом.

— Ты не поешь? — спросил он.

— Ну, я... Да! Спасибо! — сдался Митт, потому что старик вдруг подал ему большую кисть винограда и плоскую булку-плетенку, похожую на колос пшеницы. Митт не понял, откуда они взялись. — А вы? — вежливо спросил он.