Но, повторим, связи эти были случайными и нечастыми. Он никогда не пользовался услугами профессионалок. В этом смысле он был брезглив. К тому же не терпел неискренности. Он никогда не платил этим женщинам денег, понимая, что может унизить. Встречи были коротки: вечер в ресторане и ночь в отеле. Продолжения не следовало. Расставались без взаимных обязательств. Это не спасало от давящего одиночества ни писателя, ни его случайных партнерш. Но тепло и благодарность друг другу, видимо, оставались.

Среди новелл О. Генри есть история под названием «Неоконченный рассказ». Те, кто любит и знает творчество писателя, конечно, помнят эту историю о девушке по имени Дэлси, продавщице из универмага, работающей за пять долларов в неделю. Ее, одинокую и голодную, пытается соблазнить «страшно шикарный» Пигги (то есть «Свинка»), который, как сообщает с восторгом Сэди, подружка Дэлси, «всегда водит девушек в самые шикарные места». Он угощает вечно голодных продавщиц ужином и получает за это их благосклонность. Они знают, что обязательно последует за пиршеством, но идут на это. Дэлси находит силы отказать Свинке, но рассказ-то — не окончен…

В минуту необычной для него откровенности писатель сказал одному своему знакомому (тот допытывался, где истоки сюжета), что этот самый Пигги — автобиографический образ. Он явно клеветал на себя. Если О. Генри и говорил правду, то это была, конечно, только часть правды. Если кого-то он и «соблазнял» «шикарным обедом», то, конечно, не Дэлси, а Сэди и ей подобных. И едва ли у этих женщин оставался тяжелый осадок. Скорее наоборот — благодарность. Он никого не обманывал. Да и они не обманывались.

Но если у женщин сохранялась теплая память, то у О. Генри оставалось и еще кое-что — ведь он был художником. И эти нечастые встречи, общение, беседы, наблюдения — всё ложилось в писательскую копилку, перерабатывалось творческим сознанием, а то и находило выход буквально на следующий день — в образе очередной героини очередной новеллы из жизни обитателей «города четырех миллионов».

Что же тут удивляться ответу О. Генри на адресованную ему реплику супруги Гилмэна Холла: «Пожалуйста, пишите о женщинах более высокого социального положения. Почему вы не пишете о них?» «Но других я не знаю», — отвечал ей писатель[243]. Да и ее супруг, наблюдавший за О. Генри все его нью-йоркские годы, замечал, что приятеля совсем не интересовали иные женщины. Вот вам и источник досконального знания миловидного городского «планктона» в простеньких платьях и дешевой косметике.

Впрочем, мы опять забежали вперед, хотя то, о чем шла речь только что, уже, безусловно, присутствовало в жизни писателя в первый год-полтора его существования в мегаполисе. И в общем-то понятно, почему ему не хватало денег. Он зарабатывал неплохо. Во всяком случае, куда больше, чем когда-либо прежде — в Остине или Хьюстоне. Но при таком стиле жизни их и не могло хватить, даже когда он зарабатывал 300 долларов в месяц.

Тем временем, несмотря на бытовые сложности, неустроенность, одиночество среди людей, известность писателя неуклонно росла. Хотя «Энслиз», как и любой журнал, ревностно относился к публикациям своего автора в других периодических изданиях, запретить ему делать это, он, понятно, не мог. Да и творческая активность О. Генри была куда выше негласно условленных одного, двух, максимум трех рассказов в месяц. Он писал больше. И рассылал в иные редакции не только то, что не подошло журналу, но и то, что по каким-то причинам предпочитал предлагать в другие издания. Так, минуя «Энслиз», в марте 1903 года в «Макклюрз мэгэзин» оказался, например, рассказ «Линии судьбы» (Tobin's Раlт)[244], восхитивший владельца, предложившего за него 100 долларов (ему никогда прежде не платили столько за рассказы).

Кстати, рассказ из «потока» «выцепил» упоминавшийся выше Уиттер Байннер, тогда еще совсем молодой, начинающий редактор в журнале Макклюра. Он и принес его владельцу, а тот отправил молодого сотрудника на поиски неизвестного автора, которому решил предложить сотрудничество.

Вообще, интересно: если круг повседневного общения О. Генри составляли случайные персонажи — те, с кем он сталкивался на улице, в барах, магазинах, ресторанах, и общение это было мимолетным, то среди его приятелей — с кем он встречался более или менее регулярно, были люди литературные — главным образом редакторы, сотрудники журналов, газет, издательств. Они не были публичными людьми и, как правило, не занимали руководящих постов. В этом обстоятельстве, кстати, тоже проявлялись характер О. Генри и его собственное нежелание публичности.

Встреча Байннера с О. Генри положила начало приятельским отношениям между ними, и длились они до конца жизни последнего (писатель вообще был устойчив в отношениях с людьми — дружбе и приятельстве). Байннер не был близок к нашему герою так, как, скажем, близки ему были Роберт Дэвис и Уильям Уильямс, но он (как и другие) сыграл свою роль в творческой жизни писателя, в частности, в появлении в 1904 году первой книги О. Генри «Короли и капуста».

В том же 1903 году, но уже ближе к лету, состоялось знакомство и с только что упомянутым Р. Дэвисом. И оно также было связано с постепенно растущей популярностью писателя.

В литературных кругах Нью-Йорка стали всё чаще обсуждать рассказы О. Генри. Кто-то осуждал автора «за примиренческую позицию» (например, тогда еще совсем молодой, но уже весьма заметный критик Г. Л. Менкен), а кто-то, предчувствуя восход «новой звезды» (и таких было большинство), говорил о нем с восхищением. Знаменитый и влиятельнейший Джозеф Пулитцер[245], конечно, не мог не присоединить обретающего известность литератора к своему созвездию. Была дана соответствующая команда, и Ф. JI. Нобл, редактор «Санди уорлд», одной из газет магната и в то время крупнейшей в США, поручил молодому журналисту — Р. Дэвису разыскать таинственного О. Генри и предложить ему сотрудничество. Предложение сводилось к следующему: О. Генри должен сочинять короткие юмористические врезки к материалам газеты и поставлять их в редакцию исправно (каждую неделю) и оперативно — за день-два до выхода очередного номера (типография ждать не будет). Отказа, естественно, быть не может. Дабы исключить данный вариант, редактор предложил Р. Дэвису последовательно озвучить три варианта оплаты: «Сначала предложи ему сорок долларов в неделю. Если он заартачится — подними до пятидесяти долларов. Третье предложение — оно же последнее — шестьдесят долларов».

Адреса таинственного О. Генри ему никто сообщить не мог. Более того, никто не знал ни его возраста, ни как он выглядит. Немалых усилий и изобретательности стоило молодому журналисту выполнение этого задания. Дэвис разыскал-таки писателя в его «апартаментах» под номером семь в «Отеле Марти» на Восточной двадцать четвертой улице. Правда, на вопрос, проживает ли здесь Сидни Портер или О. Генри, никто внятного ответа ему не дал — посоветовали поискать самостоятельно. Никого из жильцов на месте не оказалось. Лишь на последнем, пятом этаже он заметил, что одна из дверей приоткрыта. На вопрос: «Есть здесь кто-нибудь?» последовало приглашение войти. И он перешагнул порог.