— Достаточно. Почему я оказался здесь?

— Потому что у тебя возник один из вопросов, на который настроена эта матрица. Что-то о той девочке, с которой вы меня освобождали, не так ли?

— Не понимаю, каким образом мои личные проблемы тебя касаются? — несколько удивился Маркус. — И, кстати, раз уж ты решил отвечать на вопросы, скажи, зачем нужно было делать настолько неудобные подарки? Эта связь, которой ты нас с Астор наградил, порой очень мешает жить.

— Никакой связи не существует, — спокойно ответил Странник.

Маркус молча всем своим видом, выразил вопрос.

— Никакой связи или чего-то подобного никогда не существовало, — повторил Странника. — Откуда, кстати, взялась столь странная мысль? В этом мире принято связывать между собой сознания людей? Впрочем, это не важно, у нас не так уж много времени. Ты природный телепат Маркус, но твои способности могли бы навсегда остаться в латентном состоянии. Однако я решил, что гораздо разумней будет их разбудить, они еще могут тебе сильно пригодится. Но поскольку такой мощный телепатический дар, проснувшийся внезапно, может свести своего владельца с ума, пришлось заякорить твое сознание на эту славную девочку, к счастью, ты испытывал к ней достаточно теплые чувства, а то могло бы получиться еще хуже. Как только твой мозг и сознание справятся с навалившейся на них нагрузкой, необходимость в якоре отпадет. Осталось не так уж долго. Кстати, прими совет: как только это случится, постарайся оказаться от девочки как можно дальше и желательно больше никогда с ней не встречаться.

— Почему? — Маркусу надоело молчать. К тому же ответ на вопрос, из-за которого он якобы сюда попал так и не был до сих пор получен.

— Она стала частью твоего сознания, слишком близкой частью. Длительное пребывание рядом может вызвать некоторые побочные эффекты, я не думаю, что тебе будут к лицу женские капризы и прочие милые черты характера.

— Астор это ни чем не грозит?

— Ничем, она всего лишь якорь, все проблемы могут возникнуть только у тебя. Кстати, не вздумай заводить с девочкой, каких либо близких отношений, это может плохо кончится уже для вас обоих, впрочем, думаю твои инстинкты и без того прекрасно все за тебя решили. Захотеть ее как женщину для тебя все равно, что захотеть самого себя. На этом пожалуй все, тебе пора.

Маркус на миг прикрыл глаза, сдерживая сильное желание обругать новоявленного родственника нехорошими словами. За такие новости не то, что обругать, убить на месте хотелось, хотя с призраком от этого вряд ли что-то случится. Но желание, тем не менее, от этого меньше не становилось. А, учитывая, сколько дополнительных вопросов, появилось после этого разговора, Странника нужно было не убивать, а посадить в клетку и долго пытать.

Открыв глаза, он обнаружил перед глазами не искусственный пейзаж наведенного сна, а потолок собственной спальни в замке Шевроз. Несколько минут он лежал, неподвижно раздумывая над тем, что же его разбудило. За окном только-только приближались предрассветные сумерки.

Сердце вдруг замерло и болезненно сжалось. Маркус замер, стиснув зубы и пережидая внезапную тянущую боль в груди. Ощущение было знакомым и всегда в таких ситуациях, он чувствовал отвратительную бессильную злость. Хоронить своих детей он так и не научился.

Полежав несколько минут бездумно глядя в потолок, Маркус поднялся и пошел искать комнату Халая. Он, единственный из всех горцев, ночевал не в шатре, а в замке. Впрочем, искать долго не пришлось, но за это время герцог успел подумать, как сообщить тому о смерти отца. Ничего умного не придумал честно говоря.

Халай спал чутко, потому проснулся моментально на тихий шорох открываемой двери, Барса встретил ясный и внимательный взгляд.

— Что-то случилось?

Маркус сел на край его постели и несколько мгновений молчал.

— Агэдо умер, тебе нужно возвращаться домой. Теперь ты вождь, Халай.

— Я не могу оставить тебя в опасности, — твердо возразил горец.

— Ты не можешь оставить племя без вождя.

— Если Ото'о Ша погибнет, не станет и племени, — Халай не собирался сдаваться.

Некоторое время молчали, разглядывая медленно светлеющее небо за окном.

— Сажи, легенды не лгут, — осторожно нарушил тишину горец, — ты всегда чуешь смерть своих детей? Значит отец?…

Маркус молча кивнул и вышел из комнаты. В конце концов, Халай уже достаточно взрослый и здравомыслящий человек, теперь вождь, сам решит, что и как следует делать. А ему сейчас просто не хотелось об этом думать. Да и не нужно, наверное.

Расследование неожиданно застопорилось, ездивший в храм Милосердной целительницы Борн каких-либо важных сведений не привез. Кроме разве того что супруга графа де Тальсара серьезна больна, и панически боится каких-то мифических злых магов и, как ни странно, собственных сыновей. Это говорило, прежде всего, о том что в благородном семействе не все в порядке, но к делу могло не иметь никакого отношения.

— Ты с ней самой разговаривал, или это все со слов целителей? — на всякий случай поинтересовался Маркус.

— Пытался, — Борн чуть поморщился, — она ни на что не реагирует. Во всяком случае в обычном своем состоянии. Но, по словам целителей моментально впадает в панику если кто-то из семейства Тальсаров пытается ее навестить, муж или сыновья. И постоянно кричит "он чудовище!". Целители считают, что графиня их не различает, очевидно, всех четверых принимает за одного.

— Интересно кто же из них ее так напугал? — риторически спросил Барс.

Борн пожал плечами. Они переглянулись.

— Думаешь?… — спросил телохранитель.

— Не знаю, Тальсары с самого начала на подозрении как самые заинтересованные лица, потому любой факт сейчас воспринимается как работающий против них. Но сам понимаешь, в данном случае это ничего не доказывает.

С поиском людей, помогавших графу Шеврозу разыскивать клады, тоже возникли проблемы. Те как в воду канули. На постоялом дворе где с ними встречались поверенные покойного графа никого не нашли. Расспросы завсегдатаев этого заведения — а это в основном были такие же наемники — ситуацию тоже не прояснили. Команда из четырех человек, довольно известная нестандартными делами за которые они брались, исчезла, казалось бесследно. Маркус крепко подозревал что охотники за кладами найдя что-то по настоящему ценное распрощались с этим прекрасным миром.

Проблемы этим не ограничивались, отношения с Астор по-прежнему оставались натянутыми, девушка продолжала обижаться на его невнимание и судя по всему что-то затевала. Халай узнавший о смерти отца ходил подавленный, но возвращаться в горы категорически отказывался. Маркус предпочел бы все-таки отправить его обратно, без Халая и его горцев тут будет очень тяжело, но племя осталось без вождя и это гораздо хуже. Герцог вынужден был признать, что благополучие агррами для него все-таки гораздо важней, чем нынешние проблемы.