– Вы, – внимательно посмотрел на нас Веселый Дервиш, – уже встали на прямую дорогу судьбы! Вам придется пройти по ней рука об руку долгий путь. Но помните, неразумные дети миров! Близкий может стать угрозой, чужой – спасением. Разлука не есть окончание пути, а встреча не сулит вечности! – И с этими словами старик растаял.

Дольше всего в воздухе задержались так умилявшие меня ослиные уши.

– Почему мне кажется, что меня сейчас обозвали? – повернулась я к хмурому Агилару. – Красиво, но метко. Вроде того – уши у тебя ослиные как показатель ума.

Агилар внезапно сгреб меня в охапку, прижал к себе и прокричал в пустоту:

– Никому не отобрать ее у меня! Она моя! И я буду бороться за нее до последней капли крови!

– Да будет так, – донес до нас ветер.

– Ты сдурел? – выкрутилась я из объятий Агилара и схватила его за грудки. – Ты зачем такими словами бросаешься? Ты хоть понимаешь, на что себя обрекаешь?

– А ты? – спокойно встретил он мой гневный взгляд.

– Не могла бы ты прекратить подсвечивать глазами? – дрожащим голосом попросила Ширин, распихивая девушек под кроватью, чтобы всем хватило места. – Я-то к тебе привыкла, но если слухи пойдут по дворцу… Ты и так трескаешь все подряд, причем безо всяких дурных последствий, что настораживает!

– Это плохо? – отвлеклась я от Агилара. – То, что у меня нормальный аппетит?

– Плохо то, что ты перевариваешь яды, – вздохнула рыжая. – Вернее, хорошо… Но ненормально!

– Какие яды? – нахмурился Агилар, вступая в нашу беседу. – О чем сейчас идет речь?

– Вашу будущую жену… – потупилась Ширин, ковыряя носком туфли пушистый ковер. Вздохнув, оглянулась и полушепотом продолжила: – Пытались подкормить всевозможными ядами и битым стеклом – видимо, для улучшения самочувствия.

– КТО?!!

А я-то, наивная, думала, что знаю, как он умеет буйствовать.

– Да это такие мелочи, – махнула я рукой. – Мне даже неудобно об этом говорить…

– А ты молчи, – посоветовала мне рыжая ябеда. – И радуйся, что у тебя есть я! Так, – начала она загибать пальцы. – Ваша разлюбезная Гюзель предпочитает цикуту, Сирейла – битое стекло, Шафран – яд морской медузы…

– Ты хочешь сказать, – выдавил из себя Агилар, становясь ярко-малиновым от злости, – что в этом участвовал весь гарем?!!

– Основная часть, – кивнула Ширин. – Еще были скорпионы, скорпены, грибы…

– Хватит! – рявкнул Агилар. Повернулся ко мне: – Почему ты молчала?!! Тебя столько раз могли умертвить!

– И что? – растерянно захлопала я ресницами, искренне не понимая, из-за чего такие треволнения. – Не умертвили же!

– А если?.. – чуть ли не крикнул он. – Ты хотя бы представляешь себе, что бы случилось, если бы ты умерла?

– Нет, – пожала я плечами. – И поверь, если бы я умерла, то точно бы уже ничего не представляла. Если только себя – и Творцу. Но тот меня и так, думаю, очень хорошо знает.

– О-о-о! – закатил глаза Агилар. – Сиди здесь, пока я не вернусь!

– Зачем? – прикинулась я простыней.

– Затем, что здесь тебя будут охранять! – взревел Агилар. – Пока я накажу виновных!

Я внимательно посмотрела на торчащие из-под кровати тылы прислужниц, на хрупкую Ширин и толстого Саида и тяжело вздохнула:

– Еще неизвестно, кого от кого охранять нужно.

Рыжая бестия громко фыркнула, выражая свое согласие.

– Добилась своего? – рассерженно обратилась я к ней. – Лишила меня вкусностей и развлечений?!! Сейчас он порубит всех в лагман[16], и будем мы аукаться в пустом гареме! Никаких тебе козней! Тоска зеленая!

– Не переживай! – заверила меня Ширин, давая знак Саиду вытаскивать девушек и приводить их в чувство. – Все сейчас сбегутся под крылышко к Зареме и там отсидятся, пока господин не перестанет блажить. Но хотя бы хвостики свои подожмут. А тебе нужно быть поосторожнее!

– Ты о чем? – насторожилась я, усаживаясь на кровать с ногами.

– О твоих способностях, – пояснила рыжая, пристраиваясь рядом. – Долго выезжать на покровительстве Веселого Дервиша не получится!

– Что конкретно во мне тебя не устраивает? – нахмурилась я, начиная нервно грызть угол железного ларца.

– Вот это и не устраивает, – отобрала у меня обглоданный ларчик подруга. – Ты уничтожаешь все, что под руку попадется, даже заведомо несъедобное. Вот! – Она достала из кармана металлическую обкусанную полоску. – Узнаешь?

– Ой! – обрадовалась я, протягивая руки. – Мой ошейник! А я его искала! Отдай, он вкусный!

– На нем следы твоих зубов! – укоряюще сказала Ширин. – Это ненормально! Человек не может лопать железо, как халву! Если кто-то увидит…

Хрум!

– Уже никто не увидит, – заверила ее я, облизываясь. – У тебя еще ничего нигде не запрятано? Может, белена, дурман или цикута завалялись?

– Ой-вэй! – закатила зеленые глаза Ширин. – И за что мне такое?!! Я тебе говорю о твоей ненормальности, а ты запихиваешь в желудок все подряд, и даже не икаешь!

– Ладно, – обиделась я. – Тебе не нравится мой аппетит, я поняла. Что еще?

– От тебя все мужики шалеют, – сообщила мне рыжая, горестно вздыхая. – Даже те, которым нечем.

– Это не ко мне, – надулась я. – У них проблемы, пусть они их и решают.

– Решать эти проблемы будут женщины, – еще раз вздохнула Ширин. – Для начала – попробовали с помощью яда. Не вышло. Учти, теперь уже будут искать другие пути…

– Как интересно, – оживилась я, подпрыгивая от возбуждения. – Вкусные?

– Кому что, – закатила зеленые глаза подруга, вскакивая с кровати, – а нашей Амариллис только бы что в рот засунуть!

– Я разборчивая, – обиделась я, поджимая под себя ноги. – Сначала разбираюсь, а потом ем. Или сначала ем, а потом разбираюсь?.. Но все равно разборчивая!

– Ты неисправима! – подвела черту Ширин, подтаскивая ко мне разноцветную кучку. – Давай займемся твоим гардеробом.

– А что им заниматься? – не поняла я, в недоумении разглядывая кучи вещей. – Встала утром, что-то нашла, надела, чтобы стыд прикрыло, и ходи себе на здоровье.

– О-о-о! – в который раз закатила глаза Ширин. – Вай-вай! Ты будешь женой тако-ого человека! Ты должна выглядеть о как! Быть примером для окружающих! Демонстрировать богатство и положение мужа!