Если бы тогда вся Франция не поверила, что я мертва, Эрик прожил бы счастливую жизнь без всяких угрызений совести. Эта мысль была для меня невыносима. И дело тут не только в личной мести, это показывает, в каком обществе мы соглашаемся жить. Да, я до сих пор очень переживаю, что заставила страдать нежно любимого брата Бенжамена из-за моей мнимой гибели. Но если бы эта ситуация повторилась, я бы снова солгала без тени сомнения.

Даже двадцать лет спустя я предпочту умереть по-настоящему, чем увидеть, как оправдают Эрика Шевалье.

Нынешнее время. Фанни

Фанни припарковалась рядом с семейным рестораном и заглушила двигатель.

– Мамочка, мы приехали? – спросил Оскар и прижался лицом к оконному стеклу.

– Да, дорогой, – ответил ему отец, открывая дверцу.

Фанни с Эстебаном вышли из машины и стали доставать из багажника чемоданы, в это время Лилу взяла ключ из-под цветочного горшка.

– Откуда ты знаешь, что он здесь? – вытаращил на нее глаза Эстебан.

– А я все знаю, – демонстративно заявила Лилу, открывая дверь в квартиру Анжелики.

– Да-да, это правда, – подтвердил Оскар с благоговейным восхищением, с каким он всегда относился к старшей сестре.

Стоял конец октября, осенними ветрами унесло последних туристов и солнечную погоду. Фанни и Эстебан решили провести выходные на Хеллоуин в Бувиле. На следующий день к ним должна присоединиться Ким, лучшая подруга Лилу, которая приедет на поезде. Анжелика не пожелала избавиться от ресторана, но закрыла его на два месяца в несезон. Она доверила Оби-Вана старику Рене и на прошлой неделе впервые в жизни полетела на самолете. Для первого путешествия она выбрала Соединенные Штаты. Когда Фанни услышала о выборе сестры, то сказала, посмеиваясь:

– Что ж, расскажешь потом. Лично я больше не рискну туда ехать, в прошлый раз мне заявили, что мой паспорт значится в списке нелегальных иммигрантов.

– Да ладно! – невинно-удивленным тоном произнесла Анжелика.

– Передавай привет Саре! – будто невзначай сказала Фанни.

Анжелика не ответила, но Фанни почувствовала, что на другом конце провода сестра улыбнулась.

Фанни вошла в маленькую квартиру своего детства.

– Это была моя комната, – рассказывала она Эстебану, – а там комната Анжелики. Мы завтракали на кухонном балконе с видом на море.

В гостиной под телевизором она заметила белый конверт. На нем нервным почерком Анжелики было написано: «Для Фанни и Лилу». Пока Эстебан заносил чемоданы, Фанни схватила конверт.

– А мы пойдем на море? – спросил Оскар.

Двенадцать градусов на улице были ему нипочем.

Фанни открыла конверт. Внутри – никакой записки, лишь две розовых тесемки, на которых шариковой ручкой было выведено «Разочарованная». Фанни улыбнулась и позвала:

– Лилу, иди-ка взгляни!

В полуоткрытой двери показалась голова девочки. Лилу больше не носила розовые волосы. Теперь они были зелеными, что еще хуже, впрочем, со своим натуральным цветом Лилу была бы не Лилу.

– Что там?

– Анжелика оставила тебе это.

Фанни завязала тесемку на запястье Лилу, а вторую Лилу повязала мачехе.

– Что это за браслеты? – удивленно спросил Эстебан, глядя на довольное лицо дочери.

– Да так, ничего особенного, – с загадочной улыбкой ответила Лилу. – Пошли, Оскар, на море, я нашла воздушного змея! А потом познакомлю тебя со стариком Рене, он обещал взять нас с собой, когда пойдет собирать мидии.

– Секреты между мачехой и падчерицей, да? – улыбнулся Эстебан.

– Между мачехой и дочерью, – крикнула Лилу, захлопывая дверь за собой и братом.

Эстебан обнял Фанни.

– Пойдем с ними?

– Ты иди, а я хочу немного поработать.

– Ладно.

Он поцеловал ее в губы и отправился с детьми. Фанни достала из чемодана стопку тетрадей, которую ей несколько месяцев назад отдала Моргана. В тексте той статьи, что она отослала Катрин, Фанни не согласилась изменить ни единого слова. Долгожданное повышение уплыло из-под носа, и она уволилась. Фанни решила стать независимым журналистом, чтобы самостоятельно выбирать себе темы и писать, о чем и как считает нужным. Разве не для этого она когда-то выбрала эту профессию?

А пока она задумала написать историю Разочарованных. Настоящую, по дневникам, которые они ей доверили. Потом уж пусть Анжелика, Жасмин и Моргана сделают с этим, что захотят, – не Фанни решать за них. Но правда должна быть где-то записана.

Фанни изучала дневники Разочарованных вдоль и поперек, что-то выписывала, какие-то абзацы помечала стикерами. Она отыскала на чердаке свои собственные дневники, ведь и она училась у месье Фолле, только несколькими годами раньше.

Она расположилась на кухне, где так часто готовила завтраки для своей сестры, на застеленный клеенкой стол поставила ноутбук, открыла его и начала писать:

Рабочие заметки

Дело Сары Леруа, 1992 год

Определенная доля ответственности за случившееся с Сарой Леруа лежит на каждой из нас. Я тоже имела отношение к той истории, хотя свою роль в ней поняла и приняла лишь двадцать лет спустя…

Нынешнее время. Сара

Я съезжаю с автострады, на заднем сидении спит в детском кресле моя дочь. Когда появляются гигантские буквы «LAX» на въезде в аэропорт Лос-Анджелеса, меня охватывает легкое беспокойство.

Я всегда боялась покидать Соединенные Штаты. Анжелика же никогда не летала. Общались мы редко. Все ее время занимали дочь и ресторан. Я приглашала Анжелику к себе, но у нее то денег не было, то времени. Впрочем, думаю, она просто боялась самолетов, но гордость не позволяла ей в этом признаться. В тот день, когда я попала в автокатастрофу, она написала мне в первый раз за три года. Молчание никак не сказалось на нашей дружбе. После выписки из больницы я впервые за много лет ей позвонила – хотела понять, о чем была речь в ее сообщении. Она ответила, что тревога была ложной, никто дело не возобновлял. Я рассказала, что стала матерью и назвала дочку ее именем. Анжелика очень растрогалась и спросила меня:

– Можно я приеду на нее посмотреть?

Разумеется, я согласилась, хотя ни секунды не сомневалась, что на самом деле она не приедет. Однако несколько недель спустя Анжелика прислала мне данные своего рейса.

И вот я солнечным субботним днем стою в зале прилетов аэропорта Лос-Анджелеса со спящей у меня в слинге малышкой и жду подругу детства, которую не видела двадцать лет. Как мне ее узнать, когда ни я, ни она по разным причинам не зарегистрировались ни в каких соцсетях? Одни пассажиры спешат, другие идут неторопливо, таща за собой детей и чемоданы. Прилетевшие из парижского аэропорта Шарль-де-Голль уже вышли из самолета. Осталось пройти паспортный контроль, получить багаж – и Анжелика появится. Я