обязательства. Дайте человеку ночь на природе, где нет ничего между голой головой и дождем из семян. Двадцать третье, вдруг понимает он, — собрание в мэрии — всего через четыре дня.

Сон, когда тот приходит, самый яркий за годы. На этот раз самолет падает в кхмерские джунгли. Капитана Страуба протыкает какой-то зловещий куст, которого Дуглас не видит. Левин и Брагг приземляются поблизости, но дойти к ним не получается, и через какое-то время они перестают отвечать на его крики. Он снова один — как понимает, в альтернативном Портленде, сожранным единственным баньяном. Просыпается под шум вертолетов, прочесывающих лесной полог, ищущих прожекторами его.

Сегодня вертолеты превращаются в грузовики. Из них высыпают мужчины с инструментами. Сперва они похожи на пехоту, пришли спалить деревню Дугги в последней перестрелке. Потом он наконец приходит в себя и видит у них цепные пилы. Смотрит на часы: чуть позже полуночи. Сперва думает, что заснул на четыре дня. Переходит в вертикальное положение и выходит на разведку.

— Эй! — Он подходит к высадке. — Привет! — Каски отшатываются, как от ненормального. — Вы же не рубить приехали?

Они продолжают работать, заправляют технику. Огораживают по периметру лентой загон. Ставят грузовик с краном, похожий на динозавра, закрепляют выносные опоры.

— Вы что-то перепутали. Собрание только через несколько дней. Почитайте объявление.

К нему подходит какой-то бригадир. Не то чтобы с угрозой. Лучше сказать — с полным правом.

— Сэр, мы вынуждены просить вас уйти перед вырубкой.

— Вы вырубаете? Так ведь темень кромешная.

Только, конечно, уже нет. Не когда выкатывают двухрядные прожекторы. Уже никакой темени. Затем наконец происходит гражданское озарение.

— Так, секундочку.

— Решение мэрии, — говорит бригадир. — Вам придется выйти за ленту.

— Решение мэрии? Это еще что значит?

— Это значит — уходите. За ленту.

Дуглас срывается с места к обреченным деревьям. Это всех ошарашивает. Каски не сразу бросаются в погоню. Догоняют в паре футов от ствола. Хватают за ноги. Кто-то прикладывает его длинными телескопическими ножницами. Он шлепается на землю, приземлившись на хромую ногу.

— Не делайте этого! Вы что, охренели?!

Двое лесорубов прижимают его к земле, пока не приезжает полиция. Час ночи. Просто очередное преступление против общественной собственности под покровом ночи. В этот раз его обвиняют в нарушении общественного порядка, препятствовании официальной работе и сопротивлении аресту.

— Думаешь, это смешно? — спрашивает полицейский, защелкивающий наручники.

— Уж поверьте, вы бы тоже так думали.

В отделении на Второй улице спрашивают его имя. «Заключенный 571». Только силой вырвав кошелек из джинсов, они узнают настоящее имя арестованного. И приходится его изолировать, чтобы он не подначил остальных преступников на бунт.

СЕМЬ ТРИДЦАТЬ. Мими пришла на работу пораньше. Проблемы с аргентинским заказом на рабочие диски для центробежных насосов. Она ставит на стол кофе, включает свет, заводит компьютер и ждет, когда загрузится корпоративная локалка. Разворачивается на кресле, чтобы взглянуть на улицу, и воет. Там, где должна быть листва, — только серо-голубые дождевые облака.

Через две минуты она уже стоит на лысой полянке, где росли деревья, на которые она смотрела в секунды воспоминаний и покоя. Она даже еще не переобулась из кроссовок в туфли. Чистенькая просека говорит, что ничего не произошло. Не осталось ни бревна, ни сучка. Только опилки и просыпанные иглы вокруг свежих плоских срезов заподлицо с землей. Желто-оранжевая древесина, открытая воздуху, по внешним кольцам поднимается смола — кольца за кольцами, их намного больше, чем Мими — лет.

И запах — запах ожидания и утраты, свежесрубленной сосны. Послание, наркотик, что оживлял ее мозг, теперь сконцентрировалось, расстелилось после смерти. Начинает моросить. Мими закрывает глаза. Ее накрывает негодованием — человеческая подлость — чувство несправедливости больше всей ее жизни, старая утрата, на которую больше никогда-никогда не будет ответа. Когда она открывает глаза снова, в голову рвутся истины. Как Просветление, но только без света.

ПРОРАСТАНИЕ ПРОИСХОДИТ БЫСТРО. Нилай заканчивает свою космическую оперу. Какая-то частичка долговязого мальчика в футуристическом инвалидном кресле еще хочет отдать игру бесплатно. Но приходит время — как всегда бывает и в самой игре — когда надо превратить свой захолустный уголок вселенной в поток доходов.

Чтобы выпустить игру, нужна компания, пусть даже фальшивая. Головной офис корпорации — его пространство на первом этаже с пандусом рядом с Эль-Камино в Редвуд-Сити. Компании нужно имя, даже если вся компания — это один двадцатилетний индо-американский инвалид, катающийся, как пучок сучков в тележке. Но назвать компанию оказывается даже труднее, чем накодить планету. Три дня Нилай играет с каламбурами и неологизмами, но все они либо не дотягивают, либо уже заняты. Он посасывает свой ужин — коричную зубочистку — и таращится на макет заголовка, когда в его адресе бросается в глаза слово «redwood» — «секвойя». В ухо словно шепчут очевидный ответ. В графическом редакторе он набрасывает пробный логотип — пародию на грозное дерево Стэнфорда. И так рождается «Семпервиренс»[46].

Первый релиз компании он называет «Лесные пророчества». Разрабатывает рекламу на новейшем софте для верстки. Наверху страницы ставит по центру слоган:

ПРЯМО ПО СОСЕДСТВУ — ЦЕЛАЯ НОВАЯ ПЛАНЕТА

Затем Нилай оплачивает рекламу на последних страницах комиксов и компьютерных журналов по всей стране. Компания по копированию в Менло-Парке выпускает три тысячи дискет. Он нанимает двух друзей по Стэнфорду, чтобы игра попала в магазины обоих побережий. «Лесные пророчества» разлетаются за месяц. Нилай выпускает еще больше дисков. Снова разлетаются. Он в шоке от того, сколько компьютеров отвечает его минимальным системным требованиям. Сарафанное радио работает вовсю. Прибыль идет, и скоро он не справляется одни.

Он снимает на пять лет бывший кабинет стоматолога. Нанимает секретаршу и называет ее офис-менеджером. Нанимает хакера и называет его старшим программистом. Находит человека со степенью бухгалтера, который преображается в коммерческого директора. Собирать команду — как строить родную планету в «Лесных пророчествах». Из десятков желающих Нилай нанимает тех, кто меньше всего дергается, когда видит его тощее тело, торчащее из моторизированного кресла.

Поразительно, но новые работники предпочитают наличку сразу вместо акций в будущем. Нулевое воображение. Они понятия не имеют, куда направляется их вид. Он пытается до них достучаться, но все предпочитают безопасность и бумажные доллары.

Скоро коммерческий директор просвещает Нилая: мало притворяться, что он — компания. Надо оформляться по-настоящему. «Семпервиренс» становятся юридическим лицом. Нилай видит сны о разветвлении и распространении. Это новая сфера с неограниченной кривой роста. Всего-то нужна пара рыночных хитов, чтобы каждый укреплял успех предыдущего. И