— А?

Мне показалось, что Глория сжалась под моим взглядом, затем состроила шкодную мордашку.

— Прогноз был хороший, девяносто два процента из ста. По совету ИИ, я отдала команду. Они тебе необходимы, чтобы стать полноценным администратором.

— Так это не приблуда для опера?

— Да что ты к ней прицепился? Она лишь дополнение к основному пакету!

Провели как зеленого юнца! Хотя я и так зеленый.

— Ты у меня спросила, хочу ли я этого? На хрена мне вообще быть админом? А может, ты думаешь, что это моя мечта — сидеть черте-где и контролировать ход истории⁉ — голоса я не повышал, говорил спокойно, Глория слушала меня с серьезным лицом.

— Рома, у тебя характер не тот, чтоб сидеть на одном месте, авантюрист по натуре, но умеешь вовремя остановиться. Земной год, я наблюдаю за тобой и по крупице выдаю знания. Помнишь обезьянку? Эта безделушка послужила привязкой, — я улыбнулся, вспоминая первое перемещение. — Как думаешь, откуда тебе известен наш язык? Понемногу день за днем, я вбивала его тебе в голову. А сейчас ты получил основной пакет программ!

— Ну да, получил! Но все еще не чувствую разницы, — кроме мути в голове и ватности тела, я пока ничего не ощущал.

— Вызови интерфейс! Без команды он не покажется.

— Хе! Так бы и сказала. Интерфейс выходи!

Зрение тут же дрогнуло, затем появился прозрачный экран, было непонятно висит ли он снаружи в полуметре от меня или это проецирует мой мозг.

— Ух ты! — поморгал и помотал головой, картинка не изменилась. — Теперь вижу!

Экран моргнул, появилась надпись:

" ВНИМАНИЕ! ОШИБКА! НАБЛЮДАЕТСЯ РАЗРЫВ НЕЙРОННЫХ СВЯЗЕЙ, В СЛЕДСТВИИ МЕХАНИЧЕСКОГО ПОВРЕЖДЕНИЯ ГОЛОВНОГ МОЗГА, НА ДАННОМ ЭТАПЕ ИНСТАЛЛЯЦИЯ НЕВОЗМОЖНА!

— Вот те раз! Все было зря, мои мозги не подходят! — вдруг стало весело, с улыбкой я посмотрел на Глорию, а эта вредная программа была спокойна.

— Думаешь, я этого не предусмотрела? Ты получил травму в тринадцать лет, придется вернуться и исправить это!

Улыбка сползла с моего лица.

— Как это вернуться? Куда?

— Рома, ты как маленький! Просто совершишь перемещение, но только не в кого-нибудь, а в самого себя, за год до происшествия, позже нельзя.

— А? — подобрал я подходящий звук. — Хрен вам! Я туда не вернусь, только не в детство! Вы что с ИИ садисты что ли? Опять все это пережить. Тем более меня на работе ждут.

Я сделал вид, что собираюсь уходить.

— Помнишь, где работаю? Ну ладно, засиделся что-то, пора мне, и спасибо за кофе!

— Не все так просто, Ромочка!

Катюня превратилась в очкастую брюнетку в деловом костюме, так сказать, показала свое истинное лицо, которое сочилось цинизмом, в глазах только цифры, тонкая линия губ, одним словом, стерва, но красивая!

— Ты единственный кандидат, которого мы долго искали, я даже говорить не буду насколько долго, сам когда-нибудь узнаешь. Тебе в любом случае придется пройти через это, хочешь или не нет!

Глория приблизилась, заглядывая мне в глаза, томная, сексапильная. Пожалуй, имя теперь ей подходит, сделал я вывод, пытаясь отвести восхищенный взгляд.

— Ты теперь часть системы! Скажи мне, если полковник Набиулин прикажет, разве ты ответишь, не могу, не хочу или сделаю потом? Это работа, Рома! Если думаешь, что, закрыв порталы для части персонала можно успокоится, то ошибаешься, человек найдет лазейку, — неожиданно она сменила тему. — Не пройдет и земных суток, как люди буду проходить через другие ячейки, если ваша раса доросла до этого, уже не запретишь! Можно только ограничить, а у тебя пока, нет ни образования, ни опыта.

В ее ярко-зеленых глазах, появились веселые чертики.

— Дерзай, Рома! — и толкнула меня в грудь.

— А-а-а-а! С Т Е Р В А-А-А!

Глория быстро удалялась, в конце концов превратившись в точку, плывущую по тёмно-зелёной мути.

Глава 2

Приземление вышло очень мягким, скорее придиванивание. Плюх… скрипнули старые пружины видавшего и лучшие времена дивана. Это произошло от рывка, потому что Рома не падал, он мирно спал, пока нехорошая программа по имени Глория не впихнула в него взрослую суть, его же самого.

Никакой второй личности не было, ни комнат с витражами, ни каменных мешков, что я привык видеть внутренним зрением, карман тоже молчал, словно и не существовал никогда. Был только мальчик Рома, который знал будущее, а теперь еще и вспомнил прошлое. Память, это злая тетка и добрый дедушка в одном лице. Первая, гадко хихикая подсовывает тебе, то, что помнить необязательно, а второй, пряча улыбку в седой бороде, сглаживает эти моменты, хорошими воспоминаниями.

К счастью, человеческий мозг умеет защищаться, у него есть простой, но эффективный механизм, который прячет ненужное в глухих закоулках памяти. Не знаю, что поспособствовало, возможно слияние будущего, прошлого и настоящего или просто Глория постаралась, но защитный механизм дал сбой. Всплыло то, что затмило собой даже смерть матери. Такое вообще не имеет право на существование, мы ведь были детьми, разве можно так?

Нет! Исчезни!..

Я пытался прогнать из головы жуткие кадры. Ни тут-то было, память словно взбесилась, скинув с себя многолетнюю пыль, выдавала картину за картиной, сюжет сменялся другим, не было в них ничего хорошего, только грязь и боль. Физическая боль, ничто, по сравнению с этой. Противное, тягостное чувство, поселилось в груди, безысходность гасила сам смысл существования. Уткнувшись в подушку, я начал тихонько выть.

Вранье… не было этого! Невозможно такое забыть! Глория…! Когда вернусь, удалю тебя к чертовой бабушке. В бессильной злобе и скрепя зубами, мусолил я эту мысль.

Как можно жить с таким грузом, но что я мог сделать в той ситуации? Сопливый инфантильный ребенок, который недавно пережил потерю близкого человека.

Как-то незаметно сознание заполнилось густым туманом, нить реальности стала затираться, моя голова уже была на теплых коленях Катюни, она заботливо поглаживала ее, шепча на ухо нежным голоском:

— Все хорошо, зайка, ты сильный! Справишься!

Я лишь беззвучно плакал. Туман, проникал все глубже, смягчая то, что, казалось бы, невозможно смягчить, постепенно я погрузился в глубокий сон, без сновидений.

Пробуждение было быстрым, я открыл глаза и уставился в потолок, пришло понимание, где нахожусь, что произошедшее вовсе не сон. Находясь в теле двенадцатилетнего ребенка, я чувствовал себя уставшим от жизни стариком.

А ведь мне сегодня еще в школу. Писец…

Сумерки осеннего утра пробивались сквозь большое деревянное окно. Старая крашеная дверь, сопение бабушки в соседней комнате, стены, которые никогда не слышали об обоях и календарь с изображением красивой темноволосой девушки. 1986 год.

— МЛЯТЬ…

* * *

«Детство. Как