Волны разбивались о парапет и, перехлестывая через него, доставали до середины широкой набережной. Детвора шумно приветствовала самые большие волны, бегая под их брызгами, от которых шарахались гуляющие парочки. Рядом замедляли ход рикши, зазывая желающих прокатиться в хлипкого вида тележках на высоких колесах. Торговцы арахисом сновали тут и там, раздувая веерами тлеющие угли в переносных жаровнях, ароматный дым от которых стелился над набережной и вводил в искушение прохожих.

В целом город, омытый ливнями, благоухал сильнее обычного. Казалось, низкое облачное небо прижимает к земле запахи от сотен закусочных и лотков со снедью, приправами, бетелем, благовониями и гирляндами жасмина, в изобилии предлагаемыми на каждом перекрестке.

Из созерцательного состояния меня вывел голос Лизы, незаметно возникшей рядом.

– Пенни штрафа за рассеянность, – сказала она.

– Пенни сейчас уже не чеканят, – ответил я и поцеловал ее.

– Ты забыл, что мы в Бомбее? – спросила она, однако же не сопротивляясь. – Здесь можно попасть под арест за поцелуи на публике.

– Может, они посадят нас в одну камеру, – предположил я.

– Это вряд ли, – засмеялась она.

– Тогда я сначала сбегу сам, а затем вытащу и тебя.

– И что дальше?

– Я привезу тебя в это самое место в такой же вечер и снова публично поцелую, как сейчас.

– Погоди-ка, – сказала она, разглядывая мое лицо. – Да ты опять нарвался на побои!

– С чего ты взяла?

– А то я не вижу? Не пытайся меня обмануть, красавчик фингалистый.

– Что?

– Боже, Лин! Снова драка? Да что с тобой творится?

– Все в порядке, Лиза. Я жив-здоров. И я сейчас здесь с тобой.

Я поцеловал ее.

– Надо спешить, – сказала она, отстраняясь, – а то начнется без нас.

– Как это без нас?

– Не «как», а «что», горе-писака. Скоро узнаешь.

Она повела меня от набережной к променаду, окаймлявшему расположенное неподалеку высотное здание авиакомпании «Эйр Индия». Офисы уже закрылись, но в вестибюле на первом этаже горели тусклые ночные лампы, позволяя разглядеть конторки и дверные проемы в глубине помещения.

Обойдя здание, мы остановились перед запертой стеклянной дверью служебного входа. Лиза знаком велела мне подождать и нервно оглянулась на небольшой отрезок улицы, видимый с этой позиции. Там было безлюдно.

– Ну и что мы тут…

– Мы тут ждем, – оборвала она меня.

– Кого ждем?

– Да вот его.

Внутри здания замелькал луч света, и к стеклянной двери приблизился охранник с фонарем. Он открыл замок одним из ключей на увесистой связке, распахнул дверь, жестом призвав нас поторопиться, после чего вновь запер вход.

– Сюда, – сказал он. – Идите за мной.

Мы прошли несколько коридоров и помещений с рядами пустых столов и добрались до грузового лифта в дальнем конце здания.

– Этот лифт не отключают на ночь, – сообщил он с довольной улыбкой. – После остановки на самом верху еще два этажа по лестнице – и вы на крыше. А теперь мой бонус, будьте добры.

Лиза передала ему пачку банкнот. Охранник откозырял нам и, нажав кнопку на панели, пригласил войти в открывшийся лифт.

– Значит, мы будем грабить «Эйр Индию», – сказал я в процессе подъема. – А всего десять минут назад ты тревожилась из-за поцелуя на публике.

– Вовсе я не тревожилась. И мы здесь не для ограбления. Это будет закрытая вечеринка, только для избранных.

Двери лифта отворились, и мы увидели зал архива, забитый картотечными шкафами и полками, на которых пылились ряды бесчисленных папок.

– О, так это вечеринка в кафкианском стиле! Интересно, что у них в меню.

– Быстрее! – сказала Лиза, устремляясь к лестнице. – Не то опоздаем.

Шагая через две ступеньки, она повела меня наверх и там остановилась перед железной дверью.

– Надеюсь, он оставил ее незапертой, как обещал, – сказала она шепотом и нажала ручку.

Еще пара шагов, и мы очутились на крыше здания – обширной площадке с низкими металлическими будочками по периметру.

А над нашими головами, поддерживаемая мощными стальными опорами, высилась десятиметровая светящаяся эмблема компании «Эйр Индия»: стилизованный кентавр с натянутым луком, пролетающий в прыжке через разомкнутое кольцо.

Гигантская фигура была закреплена на стальном поворотном стенде, который, в свою очередь, фиксировался многочисленными тросами и крепежными балками. Как и все бомбейцы, я сотни раз наблюдал вращение этого знака над зданием «Эйр Индии», но оказаться на крыше с ним рядом, высоко над океанским простором, – это было совсем другое дело.

– Вот это да!

– Мы успели вовремя, – сказала Лиза.

– А разве тут прекрасно не в любое время? Какой вид!

– Подожди, – сказала она, глядя вверх на эмблему с лучником. – Подожди.

Поблизости что-то зажужжало и заскрежетало – судя по звуку, запустился генератор. Начала раскручиваться турбина, глухое урчание которой постепенно сменилось утробным воем. Послышались ритмичные щелчки конденсатора – или нескольких конденсаторов, – а затем фигура над нами, пару раз мигнув, мощно вспыхнула, заливая все вокруг кроваво-красным светом. Еще через несколько секунд алый стреляющий кентавр начал вращаться вокруг своей оси.

Лиза возбужденно приплясывала, широко раскинув руки.

– Ну и как тебе это? – крикнула она. – Вот теперь в самом деле прекрасно!

Задрав головы, мы наблюдали за тем, как громадная эмблема разворачивается лицевой стороной к морю. К тому времени тучи вновь набухли и слились в одну темную массу. Отдаленные ветвистые молнии разрезали мрак, подобно ребрам небесных великанов, беспокойно ворочавшихся на облачном ложе.

– Тебе нравится? – спросила она, прижимаясь ко мне.

– Даже очень. Как ты до этого додумалась?

– Я побывала здесь пару недель назад вместе с Ришем – ты недавно встречался с ним в галерее. У него была идея сделать полноразмерную копию этого лучника для новой Бомбейской выставки. Для начала он захотел взглянуть на него вблизи и позвал меня за компанию. Когда мы поднялись сюда и все разглядели, он отказался от этого проекта. Но мне это так понравилось, что я обворожила охранника, и он за взятку пообещал пустить сюда нас двоих, тебя и меня.

– Так ты его обворожила или подкупила?

– И то и другое. Я ведь подкупающе обворожительная девушка.

С минуту мы молча смотрели на штормовое море далеко внизу. Зрелище пугало и завораживало, но внезапно – как уже не раз случалось этим днем – мне вспомнился Конкэннон.