Ещё слишком рано, и единственное существо, которое мы видим, — это Воздушная Стихия, медленно плывущая к Залу Водолея. Когда она проходит мимо нас, я улыбаюсь ей и говорю:

— Доброе утро.

Шафрановые цвета в её плаще красиво закручиваются, и она кивает в ответ.

Сэм бросает на меня подозрительные взгляды, и, когда Стихия оказывается вне слышимости, она говорит:

— Стихии обычно так не делают.

— Что не делают?

— Не отвечают студентам… — Она замолкает и добавляет: — Если честно, я никогда не слышала, чтобы кто-то сказал им доброе утро или даже просто поздоровался.

Я пожимаю плечами.

— Просто вежливость.

— Ага, конечно.

Я игнорирую её полусаркастический ответ, и мы молча поднимаемся по широким закруглённым лестницам в главное здание кампуса, минуя второй этаж, к самому верхнему, где находятся кабинеты профессоров. Кабинет Дина Роттингема выходит на переднюю часть школы с великолепным видом на пристань и пляж. Наши шаги эхом отдаются в пустом коридоре, когда мы проходим мимо закрытых дверей к кабинету декана, и чем ближе мы подходим к блестящей деревянной двери с золотой табличкой «ДЕКАН РОТТИНГЕМ», тем явственнее слышны голоса.

Сначала неясно, откуда они исходят, но это голоса мужчины и женщины, и они определённо спорят. Мы замедляем шаги у двери и понимаем, что голоса доносятся изнутри кабинета декана. В коридоре так тихо, что мы легко распознаём спорящих — Дин Роттингем и Королева Селеста. Мы застываем на месте. Они должны быть совсем рядом с дверью, потому что слышим их так чётко, будто они стоят прямо перед нами.

— Я не понимаю, в чём проблема. Ты её нашёл. Теперь разберись с этим, — резкие слова Селесты пронзают дверь, как лезвия.

— Это не так просто, как ты думаешь. Такие вещи требуют времени, — отвечает декан.

— Времени? Посмотри на меня. У меня нет времени.

— Да, я признаю, что у тебя есть, скажем, некоторые проблемы, но мы только что пережили смерть студента. Если думать о благе многих, мы должны помнить, что все наши студенты и их семьи будут сильно затронуты ещё одной «ситуацией» в такие короткие сроки.

Мой живот сжимается от ужаса, и меня накрывает волна тошноты. Он не может говорить о том, о чём я думаю.

— Куинси, я имею дело с гораздо большим, чем некоторые проблемы, — её голос язвительно вытягивает эти два слова. — Не должно быть изменений, пока моё присутствие не начнёт вызывать подозрения. Ты забыл, что, когда приходит новый режим, всё меняется — совет и декан школы с его очень хорошо оплачиваемой, очень комфортной должностью?

— Нет! Я об этом не забывал.

— Прекрасно, тогда перестань вести себя так чертовски брезгливо. Ты знаешь, что должно произойти. Может остаться только один.

Рядом со мной Сэм тихо ахнула, прикрывая рот ладонью. Комната погрузилась в зловещую тишину — Роттингем и Селеста замолкли. Я услышала стук каблуков, быстро потянулась и убрала руку Сэм с её лица, прежде чем повернуться и поднять руку, чтобы постучать в дверь, но…

Дверь открылась. Декан Роттингем, увидев нас, широко распахнул глаза, шагнул вперёд, загородив вид на свой кабинет. Но я успела заметить короткую вспышку белого. Волосы Селесты! Неужели её седая прядь стала шире?

— Мисс Найтингейл, мисс Хопп, — голос декана дрожал, его лицо было бледным, за исключением двух ярких пятен румянца на щеках. — Простите, но мои часы приёма начинаются только после полудня.

Я натянуто улыбнулась, стараясь расслабить плечи.

— О, простите, декан Роттингем! Мы с Сэм — просто ранние пташки.

— Точно, — подхватила Сэм, звонко добавив: — Ранняя пташка червя ловит.

— Я всегда рад поощрять студентов, которые проявляют инициативу, — произнёс Роттингем, не отрывая взгляда от меня. — Но сейчас я занят важной встречей и не могу отвлекаться. Возможно, вы захотите записаться на приём между занятиями? Моя секретарь будет здесь после завтрака. Она вам поможет.

— Конечно! — я закивала с совершенно неуместным энтузиазмом. — Но, может, мы зря тратим ваше время. Нужно ли вам одобрение для внеурочной учебной группы?

— Верно, — вмешалась Сэм. — Нам нужно ваше разрешение или поддержка?

— Девушки, это не школа. Вы все по закону взрослые. Думайте об этом как о колледже. Вам не нужны ни разрешение, ни поддержка, чтобы собраться и учиться. Именно поэтому наш медиакомплекс открыт круглосуточно, — произнёс он, хотя его взгляд был прикован только ко мне.

— Ой, извините! — сказала я, уже начиная отступать от двери. — Мы действительно повели себя наивно.

— Да, сложно думать, как студенты колледжа, когда мы всего два месяца как выпустились из школы, — добавила Сэм.

— Это вполне понятно, — слова декана звучали мягко, но его взгляд, сверлящий меня, был далёк от снисхождения.

— Простите за раннее беспокойство, больше этого не повторится, правда, Рен? — Сэм обернулась ко мне, отходя вместе со мной.

— Абсолютно, — подтвердила я, хотя декан не взглянул на неё ни разу.

— Но спасибо за информацию, декан, — Сэм сжала мою руку. — Не будем вас больше отвлекать. До встречи.

— Да, до свидания, — произнесла я, когда мы с Сэм, держась за руки, медленно развернулись и пошли по коридору, стараясь не бежать, хотя всё внутри меня кричало «беги».

Я чувствовала на себе взгляд Роттингема, пока мы не добрались до лестницы, а дверь его кабинета наконец не захлопнулась. Как только дверь закрылась, мы с Сэм бросились бежать вниз по лестнице.

— Сэм! Сэм! — прорыдала я шёпотом, когда мы выбежали из здания. — Скажи, что они говорили не обо мне. Скажи!

Карие глаза Сэм встретились с моими. Я видела в них тревогу, но также её острый ум.

— Я не могу сказать тебе это. Но что я точно могу сказать — нас только что предупредили.

Глава 22. Ли

Солнце уже окончательно поднялось в небе, последние пастельные мазки оранжевого цвета, словно хлопковая вата, исчезали с облаков, как последние капли сока из стакана. С каждым морганием перед глазами появляется белое пятно, и я знаю, что должен прекратить смотреть на солнце,