Последний удар на Кристиана обрушился, когда в поддержке отказала Франция. Ришелье был тем Атлантом, который держал весь конгломерат союзников. Весной 1626 года во Франции разразилось восстание гугенотов, и ему пришлось отозвать войска из Вальтеллины для ликвидации более опасной угрозы дома. Принц Оранский решил было послать к крепости гугенотов Ла-Рошель небольшой флот, но голландские моряки не согласились идти против единоверцев-протестантов, неумышленно способствуя краху протестантов в Германии. Подписав 26 марта 1626 года Монзонский мир, Ришелье покинул Вальтеллину, и проход снова открылся для испанцев. Живительная кровь вновь потекла по артериям империи Габсбургов.

Защитниками протестантов и германских свобод оставались Кристиан Датский, Христиан Брауншвейгский и Эрнст фон Мансфельд. Король Дании располагал более многочисленной армией и, естественно, должен был возглавить войну. Однако Мансфельд, пополнив армию новыми рекрутами, считал себя лидером, лучше понимавшим общую стратегическую ситуацию. Христиан Брауншвейгский, командовавший войсками, набранными из крестьян тех земель, по которым он проходил, и вооруженными примитивными дубинами, окованными железом[513], не возражал против того, чтобы действовать под началом датского короля, но не желал подчиняться Мансфельду[514]. Поэтому наметилось три самостоятельные операции, поскольку общее наступление привело бы к ненужным спорам, а раздельное наступление, кроме того, разобщило бы и силы противника. Мансфельд должен был вторгнуться в епископство Магдебург — оплот Валленштейна, отвлечь на себя огонь его артиллерии, по возможности обойти его и двигаться в Силезию на соединение с Бетленом Габором. Христиану Брауншвейгскому предстояло обогнуть аванпосты Тилли, направиться в Гессен, побудить ландграфа Морица подняться на защиту дела протестантов и обрушиться на Тилли с тыла, в то время как Кристиан Датский, продвигаясь по Везеру, нанесет по нему мощный фронтальный удар.

Операция Христиана Брауншвейгского провалилась полностью. Двадцативосьмилетний герцог, измотанный, измученный болезнью и лишившийся доброй репутации и состояний, все-таки провел свое неопытное крестьянское войско через границу Гессена лишь для того, чтобы узнать о том, что ландграфу, оставшемуся без армии, без средств, приговоренному к потере владений и боявшемуся, как бы приговор императора не вступил в силу, нет никакого дела до проектов короля Дании. Подавленный и отчаявшийся, он отошел обратно в Вольфенбюттель, где и скончался 16 июня 1626 года. Все его внутренние органы были изъедены огромным червем; как зафиксировав католики, его постигла смерть Ирода.

Не особенно преуспел и Мансфельд. Валленштейн, предупрежденный о его походе, направился с большим контингентом войск к Дессау на Эльбе, где, как он рассчитал, должна переправляться протестантская армия и где 25 апреля 1626 года действительно появился Мансфельд с войском в двенадцать тысяч человек. Для обоих генералов многое было поставлено на карту в этот день. Мансфельд, профессиональный вояка, чье невезение стало притчей во языцех в Европе, надеялся успешно преодолеть Эльбу и восстановить свою поблекшую репутацию. Валленштейн, новичок в ратном деле и командовании наемниками, должен был еще завоевать известность. В прошлом году он промедлил в марше на север и прибыл на место слишком поздно для того, чтобы проявить себя: с тех пор о нем говорили как о пустомеле, не стоящем благосклонности императора, никчемном солдате и ненадежном подданном. Кое-кто даже хотел отстранить его от командования войском, которое он набрал, и поставить на его место опытного итальянского профессионала Коллальто. И в его же армии находились офицеры, доносившие в Вену в собственной интерпретации случайно оброненные им замечания, — например полковник из Лотарингии Альдрингер[515]. Схватка у моста Дессау была для Валленштейна битвой двойного назначения: и за Эльбу, и за свою репутацию[516].

Мансфельд совершил роковую ошибку, недооценив противника: он не осознавал, что недостаток опыта у Валленштейна с лихвой восполнялся его основательностью. Располагая самой мошной артиллерией за всю войну и расставив солдат так, чтобы скрыть их реальную численность, Валленштейн устроил Мансфельду возле моста Дессау настоящую бойню. Полагаясь на опытность своих солдат и рассчитывая смять противника массированными атаками, Мансфельд не ожидал такого отпора и вынужден был к ночи отойти, положив под пушечным огнем Валленштейна треть своей армии.

«Господь помог мне разбить наголову Мансфельда», — написал Валленштейн императору[517]. Потом он отругал Альдрингера за кляузные письма в Вену, назвав его на прощание «чернильным пакостником»[518]. Эти слова, брошенные в порыве гнева человеку, который сам всего достиг и был секретарем, прежде чем стать офицером[519], задели за живое Альдрингера, и он припомнит их, когда Валленштейн напрочь забудет об инциденте.

Изолированный от Кристиана Датского, на другом берегу Эльбы, злой и больной, Мансфельд решил идти на северо-восток, в нейтральный и беззащитный Бранденбург, восполняя потери рекрутами и ожидая вестей от Бетлена Габора. Восстановив силы, он планировал направиться по Одеру в Силезию.

Триумфы на севере не только подняли престиж Валленштейна. Они поощрили Брюссель на то, чтобы дать ход идее, которая давно уже витала в воздухе. Умные головы задумали создать военно-морскую базу для испанского флота, с тем чтобы ударить по Голландии с двух сторон. 1 июля фламандский посол встретился в Дудерштадте с обоими генералами и предложил им финансовую и военную помощь Испании, если они захватят Любек. Тилли и Валленштейн лишь пожали плечами. Предприятие крайне рискованное, ответили они, и были совершенно правы с учетом ситуации, которая сложилась тогда в Северной Германии. Посланник вернулся домой ни с чем[520], но Валленштейн не забыл эту встречу и она впоследствии принесла свои плоды.

Тем временем начали поступать тревожные сообщения о передвижениях Мансфельда. К концу июля он набрал достаточно рекрутов, перешел границу Силезии и двигался на юг навстречу Бетлену Габору. В начале августа Валленштейн, оставив Тилли разбираться с королем Дании, отправился преследовать Мансфельда. Разобщение сил противника дало датскому королю шанс, которого он ждал все лето. Покинув базу в герцогстве Брауншвейг, он двинулся на юг, к Тюрингии, намереваясь пробиться между разделенными вражескими армиями в незащищенный центр Южной Германии.