нас есть какие-то старые долги, есть новые долги. И вот, отдавать эти долги, я не имею в виду – в денежном смысле, потому что такой долг отдать проще, а вот отдавать долги в каком-то внутреннем плане – это, конечно, самое важное. Наверное, для этого нам дана школа Великого поста. Для того чтобы мы научались преодолевать какие-то свои, если не пороки, то, во всяком случае, застарелые грехи. Давайте подумаем об этом. Еще есть время для того, чтобы определиться: чтó я сделаю в эти шесть недель Великого поста. Для того чтобы уже к Вербному воскресенью принести Христу вместе с пальмовыми ветвями что-то реально сделанное.

Да укрепит, да благословит вас Господь молитвами вселенских учителей и святителей и всех святых!

Седмица сырная (масленица)

Пятница, 10 марта 2000 года

Дорогие мои! Наверное, в дни поста надо более всего вспоминать древнее изречение: «Мы едим, чтобы жить, а не живем, чтобы есть». Конечно, надо именно в это время думать о том, что еда предназначена только для нормальной жизнедеятельности организма, но не для того, чтобы услаждать наш вкус, не для того, чтобы вызывать у нас какую-то эмоциональную реакцию. Ясно совершенно, что в сегодняшних условиях авитаминоза людям необходимы какие-то витамины, микроэлементы, жиры и т. д. В последнее время разные журналы, конечно, никакого отношения к духовной жизни не имеющие, как, например, «Работница», «Сельская молодежь» всячески рекламируют постную пищу. И сейчас многие говорят: «Будем поститься». Я спрашиваю: «Ходить в церковь, причащаться?» – «Нет, – говорят, – мы будем поститься, не будем есть ни мяса, ни молочного».

На самом деле, ни мясо, ни молочное не имеют никакого отношения к жизни в Духе, так же, как Царство Божие – «не ястие и питие» – говорит апостол Павел. И вот это мы очень хорошо должны понять и почувствовать. Потому что проще всего не есть мясного и молочного, но при этом готовить какие-то пирожки с начинкой, которая состоит из трех элементов: соли, гречневой крупы, грибов, и получается полная имитация мясных пирожков. Если пойти в Троице-Сергиевой лавре в столовую для преосвященных, там всё это подается во время Великого поста. Но я не знаю, честно говоря, нужно ли это. Ведь если поститься по уставу, то надо есть вареную картошку с репчатым луком или гречневую кашу. А если помнить о том, что все, практически без исключения, люди сегодня страдают теми или иными заболеваниями, то, конечно, надо чрезвычайно внимательно отнестись к тому, как собираются поститься наши друзья.

Понятно, что с амвона очень трудно говорить об этом, потому что сейчас такое всеобщее помешательство на «уставном» посте, который, на самом деле, не имеет никакого отношения к уставу. Потому что, скажем, в Греции все едят продукты моря: разных устриц или раков, омаров – кто там живет в Средиземном море – разных гадов, которые содержат в себе массу питательных веществ. И афонские монахи в течение всего поста поедают этих гадов. А кроме того, помните, что там совсем другое солнце, совсем другие фрукты, полно сушеных абрикосов и т. д., и стόит это там очень дешево[20]. И, конечно, меня всегда очень расстраивает, когда люди начинают рассказывать о том, как нужно готовить постную пищу, как надо что-то выдумывать, как надо всё время изыскивать какие-то питательные вещества среди растительной пищи и всё прочее.

На самом деле, эти гастрономические изыскания отвлекают нас от главного. Ведь пост – это время духовного роста, время преодоления наших слабостей, наших обид, нашей капризности, уныния нашего, наших страхов перед будущим, перед безденежьем, перед болезнями, страхов перед тем, что что-то не получится в нашей жизни. Кроме того, пост – это время выполнения тех обетов, которые мы должны давать для того, чтобы расти, это время напряженной работы. И принято постом давать себе задания сделать что-то. Один дает себе задание – сделать ремонт дома, другой – закончить какую-то работу в интеллектуальном плане, третий – сделать что-то для друзей, для близких, что-то построить, что-то устроить и т. д. Вот этот аспект поста тоже очень важен. Ну, а для того, чтобы хватало сил, надо всё-таки что-то есть.

Я вспомнил, как подходит ко мне однажды девушка и испрашивает благословения на то, чтобы ее отцу варить постом скоромную пищу. Я начинаю спрашивать, в чем дело. И оказывается, что этот человек работает на заводе, чуть ли не в горячем цеху. У него тяжелейшая физическая работа, а они его посадили на кислую капусту с картошкой или гречневой кашей. Конечно же, он не выдержал. Понимаете, всё это надо иметь в виду. Надо иметь в виду, что постом мы должны работать в школе не хуже, чем обычно, а лучше, чем обычно, и врачами – не хуже, чем обычно, а лучше, а поэтому надо что-то есть, и надо как-то проще относиться к гастрономической стороне поста.

Я помню, как Патриарх Пимен, которого, всё-таки, недооценивают сегодня, пробурчал – у него была такая особенность, что когда он говорил о чем-то важном, то бурчал, – что он студентов Московского университета благословил постом есть сосиски, потому что – сказал он – во-первых, как я слышал, в университетских буфетах ничего, кроме сосисок, нет, а во-вторых, всем известно, что мяса в этих сосисках тоже нет.

Вот это замечание Патриарха Пимена, с одной стороны, было очень остроумным, а с другой стороны, повторяю, – очень мудрым. Человек он был, конечно, очень высокой духовности, хотя и сложного пути, но, конечно, нам трудно представить себе, каково ему было. Я сказал сейчас об этом замечании Патриарха, чтобы напомнить – пост должен быть, прежде всего, временем возрастания, временем преодоления того дурного, что есть в нас.

Кроме того, мне кажется, не надо увлекаться восстановительной стороной поста еще по одной, пожалуй, очень веской причине. Потому что, когда люди постятся вот так подчеркнуто эти семь недель, после этого происходит, на мой взгляд, страшнейшее кощунство, когда на Пасху, после Обедни, люди нажираются. Это страшно – православный храм вечером Святой Пасхи, когда все какие-то осоловевшие от еды, когда священники с трудом передвигаются и мутным взором смотрят на людей, это страшно, на самом деле, когда на второй день Пасхи, в понедельник, вторая Литургия после пасхальной, тоже – пасхальная: народу пять человек, потому что все, объевшиеся, опившиеся, отсыпаются. Мне кажется это чудовищным. А это, конечно, результат того, что люди терпят, терпят, терпят, не едят и, наконец, набрасываются на эту еду.

Я помню, как меня как-то