к дому Джорджа О’Нила. Жилище потомка одного из самых богатых людей на земле представляло собой обычный старый одноэтажный дом в колониальном стиле из красного кирпича с длинной расположенной слева стеклянной верандой. Я бы ничуть не удивилась, если бы внутри оказался музей истории Гражданской войны США. В глаза сразу бросились две огромные каменные скульптуры из серого гранита в виде изящно выполненных женских фигур по обеим сторонам крыльца. На входе в дом под деревянным навесом стоял, улыбаясь, Джордж в синей фланелевой рубашке, голубых брюках из грубой джинсы и ковбойских ботинках.

– Привет! Как добрались? – с искренней заботой поинтересовался он. – Прошу прощения, что гостевой дом сейчас занят, там разместились друзья моей сестры, и вам пришлось размещаться в гостинице. Надеюсь, что я вас не обидел.

– Да что вы, Джордж, – улыбнулась я в ответ. – Здесь так красиво! И день сегодня просто чудесный!

Мужчина пригласил нас пройти в дом. Внутреннее убранство его жилища отличалось скромностью и простотой. Все комнаты были залиты солнечным светом, проникающим через множество окон в белых деревянных рамах, некоторые из которых были до самого пола, видимо, одновременно выполняя функции дверей во двор и сад. Стены, полы и потолки были оформлены в светлых нейтральных оттенках слоновой кости. Делалось это, в первую очередь, для того, чтобы в доме, несмотря на жаркий климат, ощущалась прохлада. И должна признать, это создателям удалось. Приятная прохлада и тишина царили в жилище Джорджа, дополняя его личный образ открытого, добродушного и приветливого джентльмена. Мебель в комнатах тоже была светлой – диваны, кресла, деревянные и плетеные стулья.

– Давайте я покажу вам свой кабинет, – улыбнулся Джордж, когда мы посмотрели основные комнаты дома.

– Почту за честь, – ответила я.

Под кабинетом Джордж, как оказалось, подразумевал мастерскую, где он занимался своим по-настоящему любимым делом – скульптурой из камня. Это было просторное помещение с высоким потолком и большими окнами. На полу – ящики с глиной, куски камня и дерева, мешки с гипсом… На стеллажах – готовые или почти законченные скульптуры. Мастерская была местом, где рождались замыслы будущих произведений и велись все подготовительные работы. Я с детства любила искусство, немного рисовала карандашом и часы проводила за книжками с работами известных художников и скульпторов, а потому, едва переступив порог, замерла и стала внимательно разглядывать восхитительные работы, забыв о том, где я и зачем.

Джордж, увидев мой восторг, пустился в пространный рассказ о своем хобби. Как оказалось, он много лет прожил в Италии, отдав себя без остатка изучению теории и практики скульптуры. Он знал все о материалах, инструментах и красках, приемах симметрии, игре света и тени. Это было воистину удивительное путешествие в мир любимого мною искусства создания прекрасного.

– Мария, не желаете ли воды, – предложил Джордж, когда экскурсия по дому была окончена.

– Не откажусь, – улыбнулась я.

Мы разместились на бежевых диванах в гостиной.

– Давайте, я расскажу вам, в чем заключается моя идея помощи нашим странам в выстраивании диалога? – спросил Джордж.

– С радостью послушаю, – ответила я, отхлебнув глоток прохладной воды, устроилась поудобнее и превратилась в слух.

– Я бы хотел провести серию неформальных приемов в Вашингтоне, «дружеских ужинов», на которых будут присутствовать американцы, мои давние единомышленники, одни из самых важных мыслителей и философов моей страны, разделяющие идеи невмешательства США в дела других государств и верящие в важность гражданского диалога между нашими странами. Все они заинтересованы в установлении дружеских отношений с русскими. С вашей стороны могли бы присутствовать люди со сходными идеями, конечно, я бы почел за честь видеть и самого господина Торшина и вас, Мария. Я понимаю, что, наверное, это непопулярная инициатива и, может быть, даже несвоевременная для сегодняшнего дня. Последние полтора года в нашей стране русофобия достигла невероятных масштабов, но дело тут не в вас, – заверил меня он. – Она вызвана нереализованными политическими амбициями Хиллари Клинтон, интересами военно-промышленного комплекса, крупного бизнеса, Голливуда и иностранных лоббистов. Слишком многие, к сожалению, получают выгоду от бесконечного состояния войны – по всему миру и, в частности, с Россией. Но поверьте, американский народ не разделяет этих взглядов и в подавляющем большинстве устал от войн, причины которых чаще всего даже не может объяснить. Эти войны разрушили нашу страну и множество американских семей. Мы много слышим о разлучении родителей-иммигрантов со своими детьми на наших границах, но никто не говорит о том, как американские дети остаются брошенными, когда их отцы уходят на фронт, а родители теряют своих детей, которые гибнут в бесконечных военных конфликтах, которые Америка ведет за границей. Гражданский диалог очень важен. Вы, верно, помните, Мария, что даже в разгар холодной войны президент Эйзенхауэр говорил, что люди, которые напрямую не контактируют, склонны подозрительно относиться друг к другу, а отсюда – сперва незначительные конфликты, которые могут перерасти в более крупные войны. Я против войн, а потому считаю, что у нас с Россией должен быть диалог. Эти «дружеские ужины» и могли бы стать первым шагом, площадкой для переговоров между людьми разных стран, но схожих взглядов. В Америке сейчас – новая администрация, и она, кажется, готова к такому диалогу[14]. Не политики, а прежде всего писатели и философы, настоящие патриоты, понимающие ценность мира, должны быть его участниками.

Признаюсь, что пламенная речь Джорджа тронула меня до глубины души, и я согласилась помочь ему в организации встреч, одна из которых прошла зимой 2017 года и, как вы знаете, Кевин, стала теперь основанием моего обвинения в деятельности иностранным агентом в пользу: России. Но, позволю себе подчеркнуть, что я уж тогда больше агент США, потому что все эти мероприятия проводились по инициативе американца, верящего в мир между нашими странами. Джордж, кстати, сам предложил взять на себя часть расходов, связанных с моим обучением. Для него, очень состоятельного человека, это было не впервой, у Рокфеллеров есть несколько благотворительных фондов, которые помогают талантливым ученым. В магистратуре я узнала очень много полезного об американской истории и взаимоотношениях Америки и России, написала десятки эссе по этой теме, одно из которых теперь тоже – свидетельство моей вредительской деятельности в отношении американского государства.

В комнате для допросов повисла долгая пауза, пока, наконец, в разговор не вмешался прокурор Кенерсон:

– Но, Мария, вы же не зарегистрировались иностранным агентом…

– Да, господин Кенерсон, я понятия не имела, что для этого нужно регистрироваться. Я много читала книг об американской демократии и думала, что это называется свободой слова и правом народа мирно встречаться и делиться мнениями. Вы можете назвать меня наивным