— Я не верю. Я думаю, что вы хотели попасть внутрь.

Она указала пистолетом на дверь вагончика, потом опять направила его на Лили.

— И я хочу знать зачем. А потом я хочу наконец лечь спать.

Некоторое время Лили боролась со страхом. Наконец она сдалась.

— Я только хотела забрать расписку, — сказала она. — Чтобы у них ничего против меня не было. Только расписку!

Она замолчала, но как только Ребекка ободряюще взмахнула пистолетом, опять торопливо заговорила:

— Я иногда работаю в «Одиноком сердце», это гостиница. Так, время от времени. Когда…

Она снова замолчала.

Ребекка с раздражением посмотрела на нее.

— Так что там с «Одиноким сердцем»?

— Клиенты там, ну, они приходят не только…

Лили смущенно провела рукой по волосам.

— Они еще хотят курить травку. А я знала Джорджа, а у Джорджа было то, что нужно… Ну, я у него и покупала. Только хозяйка… Она очень недоверчивая. И жадная. Ей нужны были расписки. С моим именем. А в ту проклятую ночь я просто ее забыла. А потом он умер. Если эту расписку найдут, то у них будет против меня улика. Этого здесь все ждут.

Ребекка опустила пистолет, и Лили немного успокоилась.

— Вы были здесь? — спросила Ребекка. — В ту ночь, когда убили Джорджа?

Она присвистнула. Точно так, как Джордж, когда ему в голову приходило что-нибудь стоящее.

— Если это выплывет, а вы будете продолжать сюда таскаться, то на вас навесят кое-что похуже, чем расписка за купленную траву.

У Лили вытянулось лицо.

— Хэм тоже так говорит. Говорит, что на меня спихнут что-нибудь, если я не поостерегусь. Но мне ведь нужна расписка.

— Рэкхэм? Мясник.

Лили кивнула:

— Он, должно быть, видел меня, когда я возвращалась от Джорджа. Он еще сказал, чтобы я не боялась. Он знает, что я никакого отношения к этому не имею. У него есть доказательства. Но все равно он меня ненавидит. Из-за Кейт.

— Хэм был единственным, кто вас видел? И потом этот несчастный случай у скалы. У вас, должно быть, очень крепкие нервы, если вас беспокоит только расписка.

— Но она мне нужна, — упрямо сказала Лили.

— Вы получите ее, если расскажете подробно, что было в тот вечер здесь, у Джорджа, — пообещала Ребекка.

Лили возмущенно посмотрела на Ребекку:

— Ничего не было! Вообще ничего! Все болтают про меня, рассказывают всякие небылицы. Но Джордж был просто хорошим парнем. С ним можно было пообщаться как с человеком. Я купила траву, и мы немного поболтали. И все. Больше ничего!

Ребекка вздохнула.

— И о чем же вы болтали?

Лили задумалась.

— О погоде. О том, что последние недели стояла прекрасная погода. Походная, он сказал. Он был в отличном настроении, очень веселый. Таким я еще его не видела. Сказал, что траву мне придется покупать в другом месте. Дал мне номер телефона. А потом вдруг… чуть не заплакал. Мне так показалось.

Овцы видели по лицу Лили, что в голове у нее мелькнула новая мысль.

— О черт! Номер я тоже забыла взять!

— Вы получите и номер, — сказала Ребекка.

— Правда?

— Джордж говорил, какие планы у него были на тот вечер?

Лили наморщила лоб:

— Только глоток «Гиннесса» в «Бешеном кабане». Это меня удивило, потому что он не ходил туда. Никогда! Он сказал, что хочет взглянуть на тамошний народец. И кое с кем попрощаться.

— С кем?

— Этого я не знаю. Он не сказал. Старая история, сказал он и еще посмеялся.

— Хорошо.

Ребекка поднялась по ступенькам, ненадолго исчезла в вагончике и вернулась с клочком бумаги.

— «Триста евро получено за шерсть от Лили Томпсон». Да, предательская штука. Номер записан здесь же.

Лили запихнула бумагу в вырез платья и с благодарностью посмотрела на Ребекку.

— А теперь ступайте, — сказала Ребекка, — и если по дороге встретите кого-нибудь, скажите ему, чтобы поворачивал обратно. В следующего, кто нарушит мой сон, я буду стрелять без предупреждения.

Лили испуганно кивнула. Потом заковыляла на каблуках по выгону в сторону ворот. Она прошла уже половину пути, когда овцы снова услышали ее тонкий вскрик. Лили наступила в овечью кучу.

Овцы решили, что им лучше укрыться в сарае. Кто знает, что еще может нарушить сон Ребекки?

— А как же Моппл? — спросила Зора. — Не можем же мы бросить его на лугу?

Моппл все еще спал. Овцы, к своему удивлению, выяснили, что во сне он может идти. Отелло и Ричфилд подталкивали его рогами, а стадо шло впереди, завлекая его призывным блеянием «Корм!».

Перед сном они немного помечтали о Европе.

— Там, должно быть, очень красиво, — сказала Мод. — Повсюду яблони. А вся земля покрыта мышиной травкой.

— Чушь, — сказала Зора. — Европа расположена у обрыва. А всякий знает, что у обрыва мышиная трава не растет.

— А она большая, эта Европа? — спросила Корделия.

— Большая, — уверенно заявила Лейн. — Овце нужно бежать как ветер целый день и всю ночь, чтобы пересечь ее из конца в конец.

— И повсюду яблони? — удивилась Мэйзи.

— Повсюду яблони, — подтвердила Клауд. — И настоящие яблоки, красные, желтые и сладкие, а не такие, как здесь.

Их охватило радостное предвкушение счастья.

Настроение им испортил Отелло.

— Все не так просто, — пробурчал он. — Даже в Европе. И вообще везде. Европа красивая, иначе Джордж не захотел бы туда поехать. Но она и опасная, и чужая. Овцам нужно быть там настороже, так же как и в любом другом месте. Может быть, даже больше.

Ричфилд согласился с ним.

— Нет такого места в мире, где растут только яблони. Наверняка там есть и колючий дрок, и кислый щавель, и рвотный лист. И холодный ветер, и острые камни под копытами.

Ричфилд, как вожак, строгим взглядом окинул свое стадо. Овцы опустили головы. Наверное, самые опытные бараны в их стаде правы. Нет яблок без щавеля. Нет безопасного места.

Ричфилд, увидев, что овцы расстроены, решил добавить что-нибудь ободряющее.

— Мы все же должны радоваться поездке в Европу, — сказал он. — Но не как сказочному лугу, а как… как…

Ричфилд никак не мог найти подходяще слово.

— Как стрижке? — подсказала Корделия. — Режут и щиплют, и голова кружится. Но зато потом легко и прохладно.

Сэр Ричфилд с признательностью взглянул на Корделию: