Я отмалчивался, пропуская девять из десяти его слов мимо ушей. Хотел спросить о Делберте, но передумал. Моухейцы знают, что «выродок» с самого начала старался выдворить меня из деревни; если я откажусь им пособничать, еще решат, что это с Делбертовой подачи, и оторвутся на мальчишке всем скопом. Лучше не злить гусей. Увидимся, когда я выйду.

А когда это будет, я предположить не мог. Дверь в подвал больше не запиралась, я выходил, если требовалось посетить туалет, но торопливо возвращался обратно, не пытаясь даже выглянуть в окно или в приоткрытую дверь черного хода. Высунуть нос на улицу значило снова увидеть моухейцев, а этого мне хотелось меньше, чем упасть в жерло вулкана. Может, взяться тут за новый роман? Попросить Ларри привезти компьютер и стучать по клавишам, ухватившись за их послушную податливость, как за единственный мосток из Моухея к нормальности. Написать о человеке, который выжил в кораблекрушении и попал на остров, населенный людоедами. Его приняли за бога (судя по массе приключенческих книг, дикари на островах только и делают, что ждут, пока из океана вынырнет измученный и голодный белый бог), предоставили лучшую хижину в поселке, приносят еду и цветочные венки и пускать дорогого гостя на жаркое, естественно, не собираются. А он роет громадную яму, укрепляет ее бревнами и прячется в этом блиндаже, отказываясь от солнца, ветра, от запахов цветов и вкуса океанской соли, лишь бы не видеть каннибальских пиршеств. Когда через несколько лет на остров высадится британский десант и уничтожит аборигенов, матросы будут поражены, наткнувшись "на блиндаж. И еще больше удивятся, увидев, что сумасшедший, которого они оттуда вытащили, — белый.

Нет. Занудная выйдет книга и лживая. Честнее будет написать, как этот бедняга свыкнется с празднествами, на которых главным блюдом идут человеческие ребрышки. Как он всего через полгода станет плясать в паре с местным шаманом, женится на дочери вождя и первым пустит отравленную стрелу в приближающихся Десантников.

А совсем честно — выбросить сочинительство из головы. В этот раз мне не удастся перебросить проблемы на бумагу. Это проходило с неудачной любовью и мелкими повседневными обидами, от которых жизнь не зависела… Жизнь монстра? Пособника монстров? Да ради бога, зато ЖИВОГО пособника! Живая собака лучше мертвого льва. Сильнее его. Счастливее. Человек ко всему привыкает, я не лучше других, святым все равно не стану. Повезло, что Ларри увидел во мне какую-то мне самому не понятную силу, благодаря ему есть шанс выжить. Да, спасибо ему! И спасибо Делберту, который советовал соглашаться на предложение О'Доннела. Я не послушался мальчика в цервый раз и ошибся, но теперь поступлю правильно.

* * *

Когда Ларри в очередной раз явился с ужином, я валялся на диване, едва продрав глаза. Сон был темной периной, мягкой и приятной. Явь оказалась такой же мирной. Стоило принять решение, и спокойствие оказалось гораздо полнее, чем я мог ожидать. Будто все страхи, вся грязь, жирно измазавшая душу, ушла в невидимый водосток. Я потер глаза ладонями и улыбнулся О'Доннелу.

— Хорошая погода установилась надолго, — сказал он, ставя поднос на край столика. — На улице сейчас очень приятно.

Меня уже не волновало, какая стоит погода. Пусть дожди льют целыми сутками, пусть начнется второй великий потоп или ударит вечная засуха. Я буду жить, остальное не имеет значения.

— Подвинь, — сказал я. —Что?

— Подвинь поднос, или он упадет. И позови своих.

— Уолт, ты уверен…

— Зови их, Ларри. Сейчас же.

Я поднялся на ноги, с удовольствием отметив, что больше не чувствую слабости. Инстинкт самосохранения справился с поставленной задачей отлично. Если стоишь на перекрестке и в конце только одной дороги не видна разрытая могила, надо идти по этой дороге, не задумываясь. Пусть геройствуют выдуманные мной персонажи, произносят речи и отдают свои бумажные жизни за высокие идеи. Но чтобы умер я сам, они не дождутся! Я сумею переключиться на новый уклад. Стану рациональным. Нормальным, пусть и по-моухейски.

Кэтлин спустилась по лестнице первой. Она не прятала тревогу, но не отступила, когда я пошел к ней. Девочки стояли за спиной матери, робко улыбаясь. Длинная прядь волос упала на лицо Айлин и слегка покачивалась от дыхания. Я протянул руку над плечом Кэт, отвел эту прядку в сторону. Айлин напряглась, но не шевельнулась. Айрис крепко сжала губы, следя за мной. Мои пальцы от лица сестры переместились к ее щеке. Гладкой, тугой и прохладной. При чем тут хлопающие отвислые складки? Ресницы девочки трепетали, губы подрагивали.

— Не бойся, — сказал я. И убрал руку, чтобы тут же положить ее на щеку Кэтлин. Она пользовалась теми же духами, что и раньше. И помада осталась нежно-розовой. — Ты красивая.

— Я знаю, — ответила она. — А ты смелый. Не отказывайся, мы все знаем, что смелый.

— Как крот, забившийся в нору.

Кэтлин не улыбнулась. Девочки, осмелев, обошли Мать и стали по обе стороны от меня. В каком кабаре Конферансье сможет подобрать себе настолько красивых ассистенток? И кто знает, как меняются куколки из кордебалета, спускаясь со сцены?

— То, что с нами происходит, не самое худшее, — сказала Кэтлин. — Лично я ни за что не променяла бы свою трансформацию на последнюю стадию туберкулеза или опухоль.

Она была права. С точки зрения здравого смысла, а не героизма. Молодец! Вы лично много героев видели не на киноэкране? Только не врите, пожалуйста. А? Задумались?

— Не боитесь, мистер Хиллбери? — спросила Айлин. Я не боялся. И позволил себе поцеловать Кэтлин на глазах у Ларри. Он засмеялся и предупредил:

— Чтоб это было в последний раз, — а я жестом попросил его помолчать и на секунду задержал губы на щечке Айрис. Айлин в свою очередь вытянула шею. Ну уж нет, после Дилана что-то не хочется.

— Тебя в следующий раз, — усмехнулся я.

Не знаю, поняла ли она причину, но вылетела из подвала, как кошка, которой прищемили хвост. Кэтлин засмеялась с облегчением и крепко обняла меня.

— Добро пожаловать в нашу общину, Уолт.

— Можно теперь называть тебя сестрой?

— Лучше кузиной. Это расширяет возможности.

— Кэти! — прикрикнул Ларри.

Она рассмеялась. Смех засверкал, как спинка форели, заплескался весенним ручьем. Да какая мне разница, что с ней происходит в дожди? Никто не виноват, что так получилось.

Кэтлин подмигнула мне, показала язык мужу и объявила, что ей пора готовить обед. Айрис пошла следом за матерью (попка потрясающе колыхалась под платьем, полная естественность движений подчеркивала грацию, которой добиваются уроками только самые удачливые из топ-моделей). Я любовался ими, отталкивая в глубину сознания мысль о том, что вижу мутантов. Нет уж, больше не раскисну. Пока буду видеть их в человеческом облике, буду восхищаться. И все.

— Приходи на танцы! — крикнула миссис О'Доннел, уже исчезнув из виду, а ее муж поинтересовался:

— Ты действительно больше не боишься их, Уолт?