Так они говорили и наговориться не могли, а под утро, когда Виктор заснул, Анфиса достала из сумочки тётушкино письмо и прочла следующее:

«Дорогая Фисочка! Ха! Ха! Ха!

Поздравляю с законным браком (я не сомневаюсь, что ты приложила все усилия и нашла себе достойного энца – ведь ты не могла поступить иначе, зная, какое наследство тебя в этом случае ожидает)! Желаю счастья в личной жизни и много-премного детишек!

Целую. Извини, если что не так. Твоя бездыханная тётушка.

Хи! Хи!»

– Ну надо же! Ещё издевается! – прошептала наша героиня и добавила с горечью, с затаённой обидой даже: – Никогда она меня не любила! Хотя... Кто знает, что она чувствовала по отношению ко мне? Неважно. Главное, что я богата и счастлива! – и Анфиса, с умилением взглянув на своего супруга, легла к нему под бочок и заснула сладким младенческим сном.

Три года прошло с тех пор, как Анфиса Распекаева вышла замуж за Виктора Константиновича Кокосова.

Много воды утекло за это время. Анфиса была счастлива в браке с бывшим энцем – бывшим, потому что вскоре после свадьбы Виктор перебрался в Москву, основал тут своё дело, в котором, надо заметить, преуспел. Купил четырёхкомнатную квартиру в центре города, ничуть не хуже той, что отошла церкви «Благостного милосердия и щемящей сострадательности», за городом приобрёл двухэтажный комфортабельный коттедж... Одним словом, наша героиня, связав свою жизнь с энским банкиром, всё-таки оказалась в лодке, а не за бортом, причём лодка эта была настолько надёжной и прочной – не какая-то там парусная или двухвёсельная и даже не военная канонерская с несколькими орудиями, а образно говоря, подводная, оснащённая баллистическими и крылатыми ракетами, торпедами и т.д. и т.п. Спустя год после свадьбы на этой лодке появилась новорожденная, которую Анфиса, забыв все обиды, назвала в честь покойной тётушки своей – Варварой.

Что же касается Юрика Эразмова, то он остался за бортом Анфисиной жизни. Он всё барахтался посреди огромного океана бытия, продолжая играть и оказываясь то на гребне волны, то на самом дне, однако ж, надо отдать ему должное, он всегда выныривал.

Люся Подлипкина через полгода после свадьбы своей хозяйки тоже вышла замуж. За заместителя Виктора Кокосова – Константина Панюшкина, очень порядочного человека, которому несколько месяцев назад она подарила наследника. Этот самый Константин как увидел Анфисину компаньонку, сразу голову от любви потерял. Всё нравилось ему в Подлипкиной – даже дрожащая время от времени щека приводила господина Панюшкина в неописуемый восторг, вызывая в душе самые трепетные и трогательные чувства. Заместитель Кокосова увидел в Людмиле то, что искал в женщинах всю свою сознательную жизнь и то, что не сумел оценить в девице гнусный обманщик и кобелина Гоша Монькин – истинную, исконно русскую красоту, которую Константин узрел с первого взгляда и, сказав сам себе:

– Эта и коня на скаку остановит, и, пожалуй, что в горящую избу войдёт... – в тот же день сделал ей предложение, от которого Люся ну просто никак не смогла отказаться, потому что почувствовала к господину Панюшкину ответное нежное и одновременно страстное влечение.

Бывшая Анфисина компаньонка по-прежнему обожает бразильские и мексиканские сериалы, только теперь, когда наблюдает счастливый конец, утирая слёзы радости, она говорит с тяжёлым вздохом не свою обычную фразу: «Так только в кино бывает!», а «Прямо как в жизни!».

Наталья Егоровна Уткина вот уж несколько месяцев как поселилась в недавно отстроенном на деньги Варвары Михайловны Яблочкиной богоугодном заведении – больничке для страждущих – нищих, одиноких, покинутых и позабытых всеми стариков. Уткина сдала свою квартиру на год вперёд и была чрезвычайно занята тем, что с утра до вечера перепрятывала полученные с квартирантов деньги – то в чулок запихнёт и под подушку укроет, то с кухни стянет банку, в неё положит и в тумбочке на ключ закроет, а недавно до того дошла, что стащила у сторожа лопату и закопала темной ночкой презренные бумажки под окном своей комнаты.

Филипп Ивкин (пастор церкви «Благостного милосердия и щемящей сострадательности»), получив в дар от Варвары Яблочкиной внушительный капитал, разошёлся не на шутку – наконец-то у него появилась возможность воплотить в жизнь все свои строительные планы, которыми он был просто-напросто одержим.

Возведя больничку, он кинулся отвоевывать землю под детский садик для ребятишек прихожан его церкви, вслед за садиком у него по плану намечается подземный гараж, кинотеатр для просмотра фильмов духовного содержания, столовая для нищих... Однако снова нас заносит куда-то не туда! Если автор станет говорить обо всех тех грандиозных планах, которые роятся в голове отца Филлипа, придётся написать ещё один том, где в качестве главного героя будет выступать не Анфиса, а господин Ивкин. А эту книгу, как ни прискорбно, пора заканчивать, дабы не подпортить финал. Остановимся на сей оптимистической ноте и оставим наших персонажей на том отрезке их жизненного пути, когда все они вполне довольны друг другом и счастливы. Хотя... Надо было бы в заключение сказать несколько слов о городе N и его жителях, но автору это сделать весьма затруднительно, потому что там ничего нового и знаменательного со времени бегства нашей героини не произошло.

Там всё тихо и спокойно. Стена с выбоинами как стояла, так и стоит по сей день, впрочем, как и мемориальный столб... После отъезда Анфисы энцы поговорили о ней с месяц и, перемыв ей все косточки, забыли о её существовании, как обычно и происходит в этом мифическом городе, потонувшем в предрассветной сгустившейся тьме со всеми его жителями и их мелкими повседневными заботами, с сомнительными достопримечательностями...

– Существует ли в действительности город N? – спросит пытливый читатель.

– Ведь такого и на карте нет! – воскликнет другой.

Но ничего вразумительного не ответит автор, потому что сам не знает уж наверняка – выдуман этот город или нет.

Скажу лишь одно: таких захолустных городишек по всей Руси пруд пруди! Стоит отъехать от Москвы на двести километров в любую сторону, и вам покажется, что вы попали в тот самый город N, с той лишь разницей, что живут там не Коноклячкины, Лодыжкины, Коловратовы и Тютюркины, а какие-нибудь Ивановы, Гороховы, Фёдоровы и Саламатины. Но это не суть важно, не правда ли?..