— Добро пожаловать, почтенный, раз тебя видеть снова. Много ли народу осталось в живых?

— Около шести тысяч, но еще сколько-то может скрываться в горах.

— А Паллиды?

— Неизвестно. Но Хестен погиб, а с ним, несомненно, и другие мелкие кланы.

— Печальные вести, почтенный, — промолвил друид, почти такой же древний с виду, как и сам Талиесен. — Пусть твои люди держатся за бечеву и ступают смело, — сказал он Касваллону. — Мост достаточно широк для пяти человек. Но идти следует медленно, и детей нужно нести на руках. Упавших ждет гибель — их тут же унесет в Атафосс. Скажи им.

Касваллон пошел через мост первым, клан медленно потянулся за ним. Идти по воздуху было странно, и вскоре он понял, что вниз лучше не смотреть.

Все перешли благополучно, без происшествий. На острове их ждали припасы: вяленое мясо, сушеные фрукты, мешки с овсом и пшеницей, соль, огромные корчаги с медом, теплые одеяла, выделанные шкуры — все, что столь таинственно исчезло из владений Касваллона минувшей осенью.

Касваллон собрал в пещере военный совет. Там стоял сосновый стол, и все пятьдесят стульев вокруг него скоро заполнились. Касваллон сидел во главе стола; места рядом с ним занимали Леофас, его сыновья Лейн и Леннокс, Гвалчмай, Гаэлен, Оник.

— Прежде всего нам нужно уладить вот что, — сказал он. — Вождей у нас принято выбирать. Почти весь наш старый совет остался в долине вместе с Камбилом. Мы все — новый совет. Я предлагаю в воеводы себя, но если кто-то хочет назвать свое имя, милости просим. — Все промолчали. — Итак, вы согласны с тем, что Фарлен до окончания этой войны буду возглавлять я?

— Само собой, Касваллон. Не полные же мы дурни, — ответил Леофас.

— Хорошо, тогда перейдем к главному. Как нам разбить врага?

Асбидаг смотрел на то, что осталось от его сына. В исклеванном воронами, кишащем червями трупе еще узнавался Онгист. В полных доспехах, со шлемом в руках, Асбидаг стоял перед деревом и смотрел, напитываясь гневом и ненавистью. Рядом стояли Драда и Тостиг, позади — двадцать пять тысяч аэнирского войска.

Смерть сына не вызывала в нем ни грусти, ни сожалений. Асбидаг не любил Онгиста, никого из детей не любил, однако все они были его кровью. Ему слышалось, как парень молит о мести у двери в чертоги Серого Бога.

К его гневу примешивалась досада. Как им еще мстить, этим горцам? И без того уже убито около четырех тысяч, кровавыми орлами украшена вся округа. Но этого, видимо, мало.

Он внушает горцам страх — теперь они почувствуют ужас.

— Привези из Аэсгарда Агнету, быстро! — велел Асбидаг Тостигу.

Тот побледнел и чуть было не попросил отца послать кого-то другого, но взгляд Асбидага, обращенный куда-то внутрь, подсказывал, что такая просьба может стоить ему головы.

Драда молчал. Он уже осмотрел холм, на котором стоял с войском Маггриг, и следопыты рассказали ему об уловке, которую применили Паллиды. Хитро придумано, но клюнуть на это мог лишь такой порывистый полководец, каким был Онгист. Маггриг поставил на кон жизнь всех своих горцев и выиграл. Драда знал ему цену и знал, что при следующем столкновении переиграет его.

Маггриг допустил две серьезные оплошности. В ночь вторжения он чуть не угробил своих воинов, защищая горсточку женщин с детьми, а теперь рискнул всем ради одной-единственной битвы. Ясно, что он руководствуется чувствами, а не разумом.

Можно надеяться, что успех толкнет его на новые безрассудства.

Асбидаг отошел от дерева, и воины принялись снимать тело, чтобы сжечь его на погребальном костре.

Вслед за отцом Драда вошел в его черный шатер. Асбидаг пил, Моргас сидела в глубине и молчала.

— Нам не догнать Паллидов прежде, чем они соединятся с Фарленами, — сказал Драда.

— Вот и хорошо. Пусть все соберутся в кучу.

— Выступим сегодня же?

— Нет. Подождем Агнету.

Драда удалился в собственный шатер, снял доспехи, разостлал одеяла. Несмотря на то, что теперь было утро, он лег и проспал весь день. Разбудил его запах жареного. Ему принесли мяса и хлеба, но он вышел, чтобы поесть вместе со всеми.

Впервые за много лет его свирепые воины дрались не ради золота, женщин и славы. Они сражались за землю, и это произвело в них какую-то перемену.

— Нелегко нам придется, — сказал капитан его гвардии Брига, чернобородый ветеран, первый наставник Драды.

— Ничто стоящее не дается легко, — ответил на это Драда.

— Здоровы они драться, эти горные кланы.

— Ты ожидал от них меньшего?

— После Игр я ко всему был готов.

— Вот видишь. — Драда доел и вернулся в шатер.

Брига проводил его взглядом. Сам Брига уже пять лет был капитаном гвардии, а еще раньше обучал Драду биться на мечах. Он любил этого мальчугана, не похожего на своих братьев — Драда рос в чужом городе как заложник, и по возращении в нем оказалось больше от чужеземца, нежели от аэнира. Избыток учения сделал его чересчур мягким. Асбидаг отдал мальчика на попечение Бриги.

В последующие годы Драда постиг науку боя, ненависти и ужаса. Кровь взяла свое: теперь он — по крайней мере внешне — стал таким же аэниром, как братья. Одному Бриге было известно о его тайном изъяне.

Драда не любил войну — он любил только стратегию.

Брига на это не сетовал. Он знал, что когда-нибудь аэнирами будет править именно Драда, и терпеливо дожидался этого дня.

Воинам не терпелось двинуться дальше, но Асбидаг не давал приказа. Так прошло десять дней, а утром одиннадцатого Тостиг приехал один. Конь его был весь в мыле. Асбидаг выбежал из шатра и сдернул сына с седла.

— Где ведьма? Я убью тебя, если ты не выполнил моего приказания! Будешь висеть на том же дереве, что и твой брат!

— Она идет следом, отец, клянусь. Она отказалась ехать верхом — сказала, сама придет.

— Хорошо бы, — прошипел Асбидаг.

В полночь, когда костры уже догорали, поднялся холодный ветер. Небо заволокло тучами, над лагерем закружились искры. Асбидаг, сидевший один у шатра, запахнул красный плащ. Чья-то тень упала на него, и он увидел, что перед ним, опираясь на посох, стоит старуха. Жидкие пряди седых волос липли к почти голому черепу, зубы раскрошились и почернели, кожа на усохшем лице безобразно обвисла. Плащ ее был сшит из человеческих скальпов, а платье, сильно истрепанное — будто бы из кожи невинных дев. Асбидаг в это верил.

— Чего ты хочешь от меня? — прошелестела ведьма.

— Чтобы кланы устрашились.

— Ты уже устрашил их, при чем тут я?

— Мне нужны твои колдовские чары.

— А что ты предложишь Серому Богу взамен?

— Все, что он пожелает.