Стало очень тихо. Все молча смотрели, как Кэп расправляется со своей «штрафной». Мне почему-то вспомнилось, как Петр Первый испытывал своих придворных кубком большого орла.

— На, держи, — выдохнул Кэп, протягивая дону Эстебану пустую чашу.

— Браво, — громко сказал наркобарон и дважды хлопнул в ладоши. Подскочивший официант предупредительно вынул чашу из руки Дементьева, и дон Эстебан театральным жестом обнял Кэпа. — Браво, мой русский друг!

Он разжал руки, и Кэп начал медленно заваливаться на спину. «Отравили!» — подумал я, подхватывая его тяжелое, словно высеченное из камня, тело. Но Кэп был жив, просто мертвецки пьян. Он бессмысленно вращал налитыми кровью глазами и пытался что-то сказать, но не мог связать даже двух слов.

— Оставь его, — приказал дон Эстебан. — Не беспокойся, о нем позаботятся.

По его знаку официанты деликатно отобрали у меня Кэпа и повлекли его куда-то в сторону дома. Кэп висел у них на плечах, как огромная кукла, с трудом переставляя ноги.

— Ну а что же ты, Денис? — спросил наркобарон, прищурившись глядя на меня. — Ты, молодой и крепкий, можешь выпить столько же?

«Мало ему одного Кэпа, — с тоской подумал я. — Он еще и надо мной хочет поизмываться».

— Нет, дон Эстебан, — ответил я, — думаю, столько мне не выпить.

Губы наркобарона скривились в презрительной усмешке.

— Слабак!

— Возможно. Но зато я готов держать пари, что в любом случае могу выпить больше вас.

— Больше меня? — переспросил колумбиец и рассмеялся. — Ты шутишь, парень? Да я даже твоего капитана с легкостью перепью!

Я даже не предполагал, что он так легко попадется на удочку.

— Тогда, может быть, мы заключим пари?

— И что же ты поставишь на кон? Свои рваные джинсы?

— Час назад, — сказал я, — вы сделали мне одно предложение, а я отказался. Если вы выиграете, я пойду к вам работать.

Дон Эстебан откинул голову и расхохотался.

— Ты… ты мне одолжение, что ли, делаешь, парень? Да ты представляешь себе, что это значит — работать на Эстебана Рамиреса? Любой, у кого в голове есть хоть чуточку мозгов, горло тебе перегрызет за такую возможность. А ты говоришь, что пойдешь ко мне работать, если проиграешь пари? Да катись ты к черту, русский!

— Что ж, — сказал я, чувствуя огромное облегчение, — мне очень жаль, но мне действительно нечего больше поставить. В таком случае я, с вашего разрешения, пойду.

— Стой! — рявкнул дон Эстебан. — Ты, ловкач! Думаешь, обвел меня вокруг пальца? Слушай мои условия. Если я тебя перепью — а это случится наверняка, — ты будешь работать на меня бесплатно в течение года. Ну а если вдруг все-таки случится чудо и ты выиграешь… получишь тысячу долларов. Согласен?

— Нет, конечно! Тысяча долларов и целый год работы — разве это справедливо?

Мулатка, стоявшая за спиной наркобарона, наклонилась к его уху и что-то прошептала.

— Хорошо, — махнул он рукой, — пусть будет десять тысяч.

— Только дайте мне пару минут на подготовку, — попросил я.

Дон Эстебан подозрительно прищурился.

— Две минуты — и не больше. Эй, кто-нибудь, принесите две бутылки рома!

— Рома? — удивился я.

— Это напиток настоящих мужчин, — усмехнулся дон Эстебан. — Ты разве себя таким не считаешь?

Я протолкался сквозь толпу любопытствующих гостей и поспешил к стоящим неподалеку столам с напитками. Знакомый уже кучерявый бармен потянулся за бокалом, но я помотал головой.

— У тебя есть лимон?

— Сколько угодно, — ответил бармен и протянул мне блюдечко с нарезанным лимоном.

— Нет, целый. А теперь нож.

Я быстро разрезал крупный тонкокожий лимон на две половины и на глазах изумленного бармена выжал их себе в нос. Ощущение было такое, словно мне в носоглотку залили расплавленный свинец.

— Спасибо, приятель, — проговорил я, когда мне наконец удалось вдохнуть немного воздуха.

Бармен смотрел на меня как на сумасшедшего.

Этому фокусу научил меня когда-то Руслан. Таким образом он ухитрялся выигрывать пари на большие деньги — спорил, например, что выпьет бутылку водки одним глотком. Хитрость заключается в том, что лимонный сок обжигает вкусовые рецепторы, и водка пьется как простая вода. Оставалось надеяться, что с ромом этот трюк тоже сработает.

— Что ты там делал? — спросил дон Эстебан, когда я вернулся на яхту. Импровизированный танцпол уже был подготовлен для нашего поединка. Посередине палубы стоял легкий деревянный стол, на котором возвышались две бутылки рома «Санта Тереса», и три плетеных кресла. — Мы уже думали, что ты хочешь сбежать. Хотя это глупо — тебя все равно бы поймали.

Сидевшая рядом с ним мулатка плотоядно облизнула полные губы.

— Русские не сдаются, — сказал я, усаживаясь в кресло. — Я готов.

— Что ж, — наркобарон протянул мне наполненный до краев бокал, — тогда начинай.

Я выцедил ром, не моргнув глазом, — метод Руслана сработал безотказно. Знатоки утверждают, что ром «Санта Тереса» обладает уникальным букетом, но я не почувствовал ничего. Вообще ничего. Дон Эстебан дернул уголком рта и, слегка поморщившись, выпил свой бокал.

— Ну, как тебе это нравится? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Нормально.

Колумбиец усмехнулся и велел официанту снова наполнить бокалы.

— Пей, русский!

И снова я почти ничего не почувствовал. Ром оставлял во рту какую-то маслянистую пленку, она ощущалась как что-то чужеродное, но пока не мешала.

— А ты молодец, — хмыкнул дон Эстебан. На этот раз он морщился гораздо сильнее. — Но я все равно тебя сделаю!

— Ваше здоровье, — сказал я, поднимая третий бокал. На этот раз ром ударил в голову, словно мягкое пушечное ядро. Палуба перед глазами закачалась.

— Хитрый лис, — проговорил дон Эстебан, тяжело дыша и вытирая рот тыльной стороной ладони. — Ты принял какое-то лекарство, да?

Мы уже выпили по одной бутылке рома каждый. Официанты принесли еще две.

— Никаких лекарств. — Я с ужасом осознал, что с трудом могу говорить. — Только лимон. Простой лимон — и больше никаких секретов.

Это почему-то очень развеселило дона Эстебана.

— Лимон? — переспросил он. — Представь, у меня тоже есть свой лимон. И он мне тоже очень помогает. Ты как-нибудь с ним познакомишься, обещаю… Ну ладно, хватит болтать. Продолжим!

Не знаю, каким чудом я выдержал этот марафон. Звуки окружающего меня мира то пропадали, то вновь возвращались, ударяя в барабанные перепонки. Палуба кренилась так, словно яхта вышла в открытое море и попала бы в разыгравшийся шторм. В какой-то момент я расплывающимся уже взглядом увидел, как дон Эстебан внезапно подался вперед, словно хотел боднуть меня головой в лицо, и ткнулся бы носом в стол, если бы сидевшая рядом с ним мулатка не успела придержать его за плечи.