— По-моему, у бедного господина Мира разыгралось воображение, — произнесла Луиза, — вероятно, ему кажется, что он видел там еще какого-то человека, должно быть, мы утомили его, и ему лучше пойти домой и отдохнуть. Клемент, может, ты отвезешь нашего гостя… или у него есть своя машина?

— Да, я приехал на своей машине, — ответил Мир и вновь повернулся к Клементу: — Смелей, смелей, по-моему, вам следует рассказать вашим друзьям всю историю. Мне как раз таки очень хотелось получить возможность услышать в таком дружелюбном и глубоко заинтересованном обществе рассказ о поступке профессора Граффе. Однако, поскольку он предпочел отсутствовать, возможно, будет даже лучше, если это сделаете вы, Клемент. Вы ведь правдивый человек, расскажите же им правду, всю правду, теперь самое время.

Вспоминая последний разговор с Лукасом, Клемент понял, что сейчас достиг той самой точки, о которой брат рассуждал, говоря, что может произойти подобная сцена, но Клемент тогда был не в состоянии ни о чем думать, вернее, предпочел ни о чем не думать. Вместо этого он представлял, что Лукас как-то сам во всем разберется и объяснит всю эту ужасную ситуацию. А теперь он попал в ловушку, и эту ловушку устроил ему Лукас, а Мир поставил его в безвыходное положение. Внезапно Клемент подумал: «А чего, в сущности, хотел бы от меня Лукас?» Очевидным и ужасным казалось только одно: он не должен признаваться, что был там. Призыв Мира о правде звенел в его ушах. «Но если я подтвержу его правоту здесь, — подумал Клемент, — то со временем они вытянут из меня всю правду». Под «они» Клемент подразумевал не дружеский круг, а судебные власти, юристов и полицию. «Нет, мне остается только воззвать к Миру, — подумал он, — показать ему невозможность моего правдивого ответа на его вопрос».

— Господин Мир является добрым и уважаемым человеком, — заявил Клемент. — Ни в коей мере его нельзя отнести к грабителям или зачинщикам драки. Он совершенно невиновен. Он вел себя отважно и благородно, совершенно достойно. А сейчас я предлагаю нам всем завершить этот разговор, который для него, очевидно, крайне утомителен… мы очень благодарны, что он зашел повидать нас сегодня вечером.

Одобрительный гул, встретивший его слова, быстро затих. Клемент вновь опустился на стул. Тяжело дыша, он прижал руку к горлу и уткнулся взглядом в ноги и туфли Луизы.

Подавшийся вперед Мир опять откинулся на спинку кресла. Пристально глядя на Клемента, он медленно нащупал в кармане носовой платок, вытащил его и развернул. Приложив платок к губам, гость поправил галстук и расстегнул пуговку на жилете.

— Вы лжете, — наконец сказал он Клементу.

Собравшиеся оживились.

— Не может быть! Неужели… — удивилась Луиза.

— Послушайте… — начал Клемент.

Луиза быстро продолжила, обращаясь к Миру:

— Вам не следует так говорить. Вы заблуждаетесь. Он сказал, что вы совершенно невиновны. Что же еще вы хотите, в чем он, по вашему мнению, солгал? Это же смехотворное обвинение!

Мир повернулся к Клементу:

— Вы имеете дерзость рассуждать о моем честном имени, вы милостиво объявили меня невиновным, как будто считалось, что я совершил преступление, но теперь полностью оправдан!

— Нет, ради бога, попытайтесь понять меня! — воскликнул Клемент.

— Вы подразумеваете «пощадите меня», а ради чего? Я презираю то, что вы просите меня понять вас. Я прошу вас теперь же рассказать этим людям, что произошло на самом деле! Если вы не можете, то я сам расскажу.

Клемент яростно дернул себя за волосы, его пальцы прочесали шевелюру, и ногти оставили на шее заметные следы. Он протянул руки к Миру.

— Я же выполнил ваше желание, собрал всех здесь. Но как мы можем знать наверняка о том, что произошло? Давайте оставим прошлое в покое… Вы не можете помнить все…

Мир издал громкое и яростное шипение.

— Такое действительно возможно, — предположила Тесса, — ведь мистер Мир сам признает, что многое не может вспомнить, и, вероятно, он заблуждается. Но полагаю, разумно будет попросить его рассказать о том, что именно, по его представлению, произошло.

— О, Тесса, помолчи, — произнесла Джоан, — Кто уполномочил тебя быть здесь Juge d'instruction?[48]У этого несчастного человека возникли странные фантазии, и я не понимаю, почему он должен терзать ими Клемента. Давайте не будем спорить друг с другом, а оставим прошлое в покое, как предложил Клемент, и ради всего святого, Луиза, пусть кто-нибудь принесет нам немного выпить.

Никто не двинулся с места.

Мир взглянул на Тессу.

— Эта феминистски настроенная и работающая в социальной сфере дама, чье имя я, к сожалению, забыл, внесла вполне уместное предложение. Я расскажу вам…

— Нет, нет… это все какой-то бред, — громко запротестовал Клемент.

— Я расскажу вам то, что увидел. Вот он знает, что это правда. Я увидел среди деревьев двух людей: вот этого человека и профессора Граффе. Я увидел, что профессор Граффе поднял какую-то палку, вроде дубинки, с очевидным намерением убить своего брата. В конце концов братоубийство — всем известное явление. Я бросился вперед, чтобы отвести удар. Тогда профессор намеренно изменил направление удара и вместо брата обрушился на меня. Довольно долго я ничего не знал. В госпитале, придя в себя, услышал рассказ о том, что некий человек ударил меня зонтом, приняв за грабителя. Совершенно ничего не упоминалось о другом человеке и о дубинке, которую я так ясно видел. Тогда я подумал, что профессор отдал это орудие своему брату и велел ему уйти.

После минутного оцепенения все оживились и начали встревоженно переглядываться.

— Ну чистый абсурд! — воскликнула Джоан.

— Должно быть, ему все это почудилось, — сказала Луиза, — Это бред или, возможно, сон, привидевшийся в обморочном состоянии.

— Ой, давай лучше помолчим, мне отчего-то ужасно неловко, — прошептала Мой Сефтон.

— Почему вы сразу не сообщили об этом полиции? — спросила Тесса.

Мир задумался:

— Я сам хотел найти моего убийцу.

— А что вы делали там среди деревьев?

— Я просто люблю гулять по вечерам. Это был летний вечер.

После короткой паузы Тесса произнесла:

— Не хочет ли Клемент…

Клемент продолжал хранить молчание, закрыв лицо руками.

— Извините, — продолжила Тесса, — я понимаю, что я здесь человек посторонний… но если кого-то называют лжецом, не лучше ли как-то объясниться? — Она пихнула рукой Беллами, — Почему ты ничего не говоришь, что ты думаешь?

Беллами упорно отмалчивался. Он незаметно отодвинулся подальше от активной соседки.

Клемент поднялся и повернулся к Миру, который сидел, сунув руки в карманы и вытянув длинные ноги. Несколько мгновений Клемент стоял с перекошенным, пылающим лицом, едва ли способный вымолвить хоть слово. Потом он сказал, задыхаясь и, видимо, сдерживая слезы: