После плотной трапезы ее снова потянуло в сон, но тут внимание Грейс привлекла пара сапожек, стоящих в углу у камина на том самом месте, где прежде валялись ее промокшие тряпки. И как только она их раньше не заметила? Отложив ложку, она принесла сапоги, вновь уселась в кресло и примерила обновку. Пошитые из удивительно мягкой оленьей кожи почти невесомые сапожки пришлись ей точно по размеру, послушно растягиваясь на икрах и как влитые облегая ноги. Грейс зажмурилась от удовольствия. Идеальная обувь! Пожалуй, даже слишком идеальная. Скорее всего какой-то местный сапожник-умелец стачал их, пока она спала, использовав в качестве образца ее больничные туфли. Она встала и прошлась по комнате. Сапожки упруго пружинили при каждом шаге, но нигде не давили и не натирали. Такое впечатление, словно она всю жизнь их носила. В них можно было спокойно прошагать пешком миль двадцать без единой мозоли.

Прогулка по комнате привела Грейс к окну, и она вспомнила, что утром так и не успела выглянуть наружу. Стекло в оконной раме было толстым и пестрело многочисленными воздушными пузырями и иными включениями — от песчинки до мелкой гальки. Все эти огрехи, преломляя солнечный свет, создавали неожиданно приятный для глаз эффект, хотя заметно затрудняли обзор, что, впрочем, не помешало Грейс определить свое местонахождение. Ее апартаменты располагались на верхнем этаже одного из пристроенных под прямым углом к центральной башне крыльев Сама башня находилась по левую руку, а по правую виднелись ворота, через которые они с Даржем проникли в цитадель. Другое крыло занимало противоположную сторону замкового двора, а посреди него был разбит сад. Деревья частично ограничивали видимость и полностью закрывали центральную часть, но Грейс все же удалось разглядеть многочисленные дорожки, петляющие по всему пространству и с обеих сторон огражденные плотными зарослями вечнозеленого кустарника. Сад представлял собой настоящий лабиринт, в котором непосвященный мог легко заблудиться.

Заходящее солнце обливало расплавленным золотом башни и шпили крепости; на фоне темнеющего неба пламенели багрянцем полотнища реющих на ветру знамен.

Грейс так бы и стояла у окна, любуясь открывающейся панорамой, но легкий стук в дверь заставил ее отвлечься от этого занятия.

Она стремительно обернулась и посмотрела на дверь. Стук повторился — негромко, но настойчиво. Грейс охватила паника. Что делать? Она умела хладнокровно взирать на самые тяжелые увечья, бороться с любыми заболеваниями и манипулировать пациентами с легкостью опытного кукловода. Почему же тогда обычные люди до сих пор повергали ее в ужас? В горле запершило, и ей пришлось откашляться.

— Войдите, — крикнула она и недовольно поморщилась — скрыть дрожь в голосе не получилось.

Последовала пауза, потом ручка повернулась, и дверь отворилась. В комнату вошла молодая женщина. Грейс сразу поняла, что ее посетила не обычная служанка.

Так вот как положено носить эти чертовы платья!

Пышный кринолин туго облегал гибкое тело юной леди, отнюдь не скрывая, а, наоборот, подчеркивая изящество и грациозность ее фигуры. Правое плечо девушки покрывала роскошная шаль. Сапфировое платье удачно гармонировало с ее большими, широко раскрытыми синими глазами, выгодно оттеняя черные как смоль волосы и безупречную кожу цвета слоновой кости. Черты лица с первого взгляда внушали симпатию и говорили о сильной и вместе с тем мягкой натуре его обладательницы Она еще не была красавицей, но обещала стать ею в недалеком будущем.

Остановившись за порогом, девушка присела в низком реверансе. Грейс в таком наряде и шагу не смогла бы сделать без посторонней помощи, но посетительнице это упражнение далось без видимых усилий.

— Надеюсь, я не побеспокоила ваше высочество? — чистым, нежным голосом осведомилась она.

— О нет, только не это! — непроизвольно вырвалось у Грейс. На лице гостьи появилось озабоченное выражение.

— Неужели до меня кто-то осмелился потревожить покой вашего высочества? — Озабоченность быстро сменилась гневом. — Будьте уверены, ваше высочество, я лично разыщу виновных в этом ужасном проступке и прослежу за тем, чтобы они понесли заслуженное наказание!

Грейс вспомнила перепуганных служаночек и отрицательно покачала головой.

— Не нужно никого наказывать. Пожалуйста. Собственно говоря, дело совсем в другом… — Она шагнула к девушке. — Видите ли, все называют меня ваше высочество, а мне бы очень хотелось, чтобы этого не делали.

Ну вот, сказала все-таки!

Юная дама понимающе улыбнулась и согласно кивнула.

— Лорд Олрейн уже предупредил меня, ваше… то есть миледи, что вы по какой-то причине избегаете приличествующего вашему рангу обращения. Разумеется, любое ваше желание — закон для нас. Молю только об одном: скажите, как вас следует именовать в дальнейшем?

Грейс с величайшим трудом подавила приступ истерического смеха.

— «Светлость» подойдет? — спросила она с усмешкой. — Кстати, по странному совпадению, меня именно так и зовут[8].

— Вполне логичный выбор, — с невозмутимым видом согласилась ее собеседница, то ли не заметив прозвучавшего в словах Грейс сарказма, то ли сознательно подыгрывая ей.

— А вы?…

— Ой, простите, наверное, я позабыла свои хорошие манеры в другом платье! — смущенно потупилась девушка. Грейс с облегчением вздохнула. Подыгрывает!

— Леди Эйрин, баронесса Эльсандрийская, к вашим услугам, — представилась гостья, но таким тоном, будто титул баронессы сильно ее утомляет. — Однако, если мне придется называть вас Грейс, я настаиваю, чтобы вы звали меня Эйрин. И я не потерплю отказа, будь вы даже королевой Малакора!

Грейс всегда испытывала неуверенность и дискомфорт в обществе других людей, особенно незнакомцев, но рядом с юной баронессой ей было так легко и свободно, словно между ними с первой минуты установилась некая невидимая связь. Она, в свою очередь, довольно неуклюже попыталась исполнить ответный реверанс.

— У меня и в мыслях не было отказывать вам, Эйрин. — Поддавшись безотчетному порыву, Грейс с притворной суровостью посмотрела на девушку. — Вы так и собираетесь торчать на сквозняке, моя милая, или все же соблаговолите войти и закрыть дверь? Я сегодня чуть насмерть не замерзла, и одного раза мне более чем достаточно!

— Ах, извините, миледи! — Эйрин поспешно вошла в спальню и прикрыла за собой дверь. Озорное веселье мигом слетело с ее лица, уступив место глубокой озабоченности.

Грейс мысленно обругала себя последней дурой. Пошутила, называется. Ни с того ни с сего взяла и совсем расстроила бедную девочку!

— Да не переживайте вы так, Эйрин, — сконфуженно проговорила она. — Я просто неудачно пошутила. — Грейс крайне редко ощущала потребность в общении с кем бы то ни было, но до этого момента даже не представляла, каким по-настоящему невыносимым может быть одиночество. И ей совсем не хотелось, чтобы баронесса сбежала от нее, как неизвестно чем напуганные горничные. Вот только как убедить ее в своей безобидности? — Со мной такое иногда случается. Ляпнешь какую-нибудь глупость, не подумавши… Вы уж простите меня, пожалуйста.