– И как, по-вашему, Кирилл сюда попал? – прошептал Виктор. Он был настолько бледен, что на него было страшно смотреть. – Ведь девчонка сменила замки, и взять новый ключ ему было негде.

– Он тоже украл запасной ключ. Третий. Их же на связке оставалось три. Один спер Гордон, второй мама, но третьего в ящике тоже не осталось. А этот Кирилл крутился возле нашего офиса. Вы же сами его там встретили.

– Тоже, поди, подслушал, как вы с Тамарой Александровной обсуждали, как раздобыть ключ, – сказала Лиля. – Впрочем, об этом он следствию сам расскажет. – Она посмотрела на надетые на ее запястье маленькие часики. – Думаю, что Кирилла Смирнова уже доставили в управление. Уверена, что он быстро начнет давать показания.

– Значит, дело раскрыто? – спросила Маша. Глаза ее блестели.

– Да, подружка моя. Все тайное стало явным, тебе больше ничего не угрожает. В ходе следствия у тебя обнаружились иностранные родственники, а уж с кем из них тебе общаться, а кого игнорировать, – она мельком посмотрела на съежившегося в своем кресле Барнза, – ты сама решишь.

– Погодите, – снова подал голос Дэниел. – Я только не понял, а кто облил Мэри кислотой? Тоже этот… Кирилл, – русское имя он выговорил с явным трудом. – Или все-таки Гордон? – Он угрожающе повернулся в сторону Барнза, который замахал руками.

– Ты что? Как я мог, я в этот момент уже в такси сидел!

– Или вы? – Дэниел вскочил со своего места и шагнул в сторону Смирнова. Тот в страхе отшатнулся.

– Подожди, Дэн, – Маша придержала Аттвуда за руку. – Не торопись. Просто это совсем другая история.

– Как другая? – не понял он.

– А так. Кислота и мои ожоги, к счастью, не серьезные, не имеют никакого отношения к поиску оловянных солдатиков. Да, Марьяна?

Девушка, сидевшая рядом с Барнзом, сначала побелела, а потом покраснела так сильно, что даже корни белокурых волос вспыхнули маковым цветом.

– Марьяна? – Гордон недоуменно смотрел на нее.

– Да. Это были вы. Я поняла это по вашим кроссовкам. Они были единственным, что я заметила, и они у вас очень приметные. Марьяна просто очень сильно ревновала меня к Гордону. Она же не знала, что его интерес ко мне вызван исключительно деловыми причинами, и видела во мне конкурентку. Она действительно сильно вас любит, Гордон. И готова на все, чтобы вас удержать.

– Простите меня, Мария. – Девушка старалась не плакать, но получалось не очень. – Я так виновата перед вами. В меня как будто бес вселился. Сама не знала, что творю. Я все понимаю и готова ответить за то, что сделала.

– Я, пожалуй, поступлю, как Дэниел, и не буду подавать заявления, – сказала Маша. – Может, это и недальновидно, но я по себе знаю, на какие глупости способны люди, когда они влюблены.

– Ну все, значит, тема закрыта, можно расходиться. Не могу сказать, что встреча со многими из вас доставила мне удовольствие, – сообщила Лиля. – Все, Машунь, я поехала. Мне надо покормить Надюшку и отпустить на работу мою любимую свекровь, твою дражайшую начальницу.

Тамара Листопад встала с дивана и потянула за руку Смирнова.

– Пойдем отсюда, – решительно сказала она.

– Подождите. – Гордон Барнз вскочил со своего кресла и теперь стоял посредине комнаты. Непонятная улыбка блуждала по его лицу. Она граничила с отчаянием. – Подождите. Ответьте мне все-таки на один вопрос. Кто забрал солдатиков?

– Да никто их не забирал. – Маша пожала плечами, мимоходом отметив, что точно переняла этот жест у Дэниела. – Я отнесла их на работу. Для подготовки к детской игре во время мероприятия. Сначала я отдала их фирме, которая вырезала деревянные фигуры, для образца. А потом, когда мне их вернули, засунула коробку в ящик стола на заводе.

– Все это время солдатики лежали в рабочем столе? – слабым голосом спросил Гордон. – На заводе? В кабинете, ключ которого есть у Марьяны? Боже, какой я идиот!

– Да, Гордон, – кивнула Маша. – Знай вы об этом, конечно, нашли бы предлог взять у Марьяны ключ и выполнили бы вашу миссию. Такая вот насмешка судьбы. Хотя в последнее время мне больше нравится слово Вселенная.

Маша сидела в уличном кафе и щурилась на яркое солнце, заливавшее небольшой дворик перед служебным входом в театр Карре. В Амстердам она прилетела накануне. Дэниел, чей самолет из Лондона прилетел часом раньше, встретил ее в аэропорту и отвез в маленькую гостиницу в старом городе, из номера в которой они не выходили до самого утра.

– Чувствую себя скотиной, – сказал он, проснувшись утром и вновь «приложившись» к Машиному телу. – Привез девушку в новый для нее город и не даю насладиться его красотами. Мэри, как же я скучал по тебе.

– Я тоже по тебе скучала, – призналась Маша, примерилась и поцеловала его в ровный, правильной лепки английский нос. – А Амстердам мы обязательно посмотрим. Я хочу покататься по каналам, побывать в рейсхмузее и музее Ван Гога, поесть настоящее фондю и выпить голландского пива. Как ты думаешь, у нас есть шанс успеть все это до вечернего спектакля?

– Шанс есть, но ты настолько устанешь, что на спектакле заснешь, тем более что ночью мы спали не очень много, – Аттвуд довольно засмеялся. – Поэтому предлагаю один музей, пиво и фондю на сегодня, а второй музей и каналы назавтра. Как у тебя дела с британской визой? Движутся?

– Я вернусь из Амстердама и задержусь в Москве, чтобы сдать документы, – сказала Маша. – Надеюсь, что все получится. Мне так страшно! Вдруг мне откажут в визе, и я не смогу увидеть все то, о чем ты так интересно рассказывал. Острова Силли, Лондон, твоих родителей. И еще я очень хочу лично познакомиться с Мэри Шакли. Ты знаешь, она совершенно удивительная!

– Вы общаетесь?

– Да, переписываемся по электронной почте и разговариваем по скайпу. И с Александром тоже.

– А Гордон?

– Конечно, он мне не звонит, но избегать друг друга мы не намерены. Какие никакие, а мы родственники, а семью не выбирают. Да и Мэри расстраивать не хочется. Гордон, кстати, извинился передо мной. Мне этого достаточно. Инцидент исчерпан. Ты знаешь, Марьяна тоже оформляет визу. Гордон ждет ее в Лондоне. Мне кажется, что у них все сложится. И я за них рада.

– Ты удивительная. – Дэниел притянул ее к себе и нежно поцеловал. – Ты самая чудесная женщина на свете.

Маша счастливо рассмеялась.

– Ты знаешь, – сказала она, – еще совсем недавно, всего четыре месяца назад я грустно думала о том, что моя жизнь клонится к закату. Что в ней ничего уже не будет. Я даже думала, что мне судьбой так предначертано. Из-за фамилии. Листопад. По-английски fall of the leafe. Закат жизни. Осень.

– Нет, ты fall in love, то есть любовь, – засмеялся он. – Мэри, я понимаю, что, наверное, это нужно делать не так и не здесь, но все-таки… Ты будешь моей женой?

– Женой? – У Маши перехватило дыхание…