litbaza книги онлайнНаучная фантастикаПростые смертные - Дэвид Митчелл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 235
Перейти на страницу:

Теория перемещения душ. Она вполне правдоподобна, но только если вы живете в фантастическом романе. А здесь, в реальном мире, где живу я, душа обычно остается внутри своего тела. Все эти паранормальные штучки – всегда-всегда связаны с некой мистификацией, с обманом.

Из подтекающего водопроводного крана неумолчно капала вода. Я так давно лежал в ванне, что мои ладони и пальцы стали розовыми и сморщенными. Наверху кто-то глухо стучал или топал ногами.

Итак, что же мне все-таки делать с Иммакюле Константен и с йети? Надо же было так вляпаться! Впрочем, единственный возможный ответ: «Пока что ничего не делай». Вполне возможно, что сегодня ночью, например, мне преподнесут еще один кусок такого же дерьма или, скажем, эта «радость» будет ждать меня в Лондоне или Кембридже. Или, что тоже вполне возможно, вся эта история окажется просто неким невероятным извивом моего жизненного пути, на который я больше никогда уже не ступлю.

– Хьюго, ты как там? – Олли Куинн, благослови его, боже, постучался в дверь ванной. – Ты еще жив?

– Пока вроде бы да! – крикнул я, пытаясь перекрыть включенного на полную мощность Курта Кобейна.

– Руфус говорит, что нам, пожалуй, пора в «Ле Крок», пока там все не забито под завязку.

– Вот вы втроем и идите. Столик займете. А я вскоре тоже подойду.

«Ле Крок» – весьма сомнительное заведение для любителей крепко выпить – находился недалеко, на небольшой улочке поблизости от центральной площади Сент-Аньес, с трех сторон окруженной горами. Владелец заведения Гюнтер насмешливо меня приветствовал, мотнув головой в сторону так называемого Орлиного Гнезда – уютной маленькой антресоли, которую уже успели захватить трое моих ричмондских приятелей. Вечер был в самом разгаре, народу полно, и ощутимо попахивало наркотой; две saisonières[87], нанятых Гюнтером, – одна темноволосая, тощая и вся в черном, как принц Гамлет, а вторая чуть потолще, пособлазнительней и с более светлыми волосами – без конца принимали заказы. Когда-то давно, в 70-е, Гюнтер занял в рейтинге лучших теннисистов мира 298-е место (правда, всего на одну неделю), но с тех пор на стене у него висела газетная вырезка в рамке, доказывавшая это достижение. Теперь он снабжал кокаином всяких богатеньких европодонков, в том числе и старшего отпрыска лорда Четвинд-Питта. Его длинные крашеные патлы а-ля Энди Уорхол служили явным примером стилистической жертвы, принесенной окружению, но говорить, что такую прическу уже не носят, было бессмысленно: ни один пятидесятилетний наркоторговец швейцарско-немецкого происхождения ни за что не принял бы советов какого-то англичанина. Я заказал горячего красного вина и вскарабкался в Орлиное Гнездо, пробравшись сквозь плотный лесок собравшихся в кучу семифутовых немцев. Четвинд-Питт, Куинн и Фицсиммонс уже поели – знаменитое daube[88]Гюнтера и огромный яблочный пирог с корицей, порезанный клиньями, – и теперь принялись за коктейли, за которые благодаря проигранному Четвинд-Питту пари платить сегодня нужно было мне. Олли Куинн успел окосеть и сидел с остекленевшими глазами.

– Даже капельку не могу голову повернуть, так кружится, – мрачно сообщил он мне.

Этот мальчик совсем не умел пить.

– А зачем тебе голову поворачивать? – спросил я, снимая шарф.

Фицсиммонс одними губами сказал: «Несс», и я тут же изобразил, что прямо сейчас повешусь на собственном шарфе. Впрочем, Куинн ничего этого не заметил и уныло продолжил жалобы:

– Мы же с ней обо всем заранее договорились! Что я отвезу ее в Гринвич, что она представит меня своим маме-папе, что мы будем вместе все Рождество, сходим на распродажу в этот дорогущий «Хэрродз», покатаемся на коньках в Гайд-парке… Мы обо всем договорились. И вдруг в субботу после того, как я отвез Чизмена в больницу, где ему накладывали его дурацкие швы, она мне звонит и заявляет: «Наш с тобой совместный путь закончен, Олли». – Куинн судорожно сглотнул. – И я как последний… А она… тут же стала меня уговаривать: «Ах, это не твоя вина, во всем виновата я одна!» И объяснила, что в моем присутствии испытывает некие противоречивые чувства, и ей кажется, будто она по рукам и ногам связана, и еще…

– Я знаком с одной португальской шлюшкой, которой страшно нравится, когда ее связывают по рукам и ногам. Может, это хоть немного умаслит твою бедную задницу? – сказал Четвинд-Питт.

– Женоненавистник! И, кстати, ничего смешного тут нет, – вступился за Олли Фицсиммонс, с наслаждением вдыхая пары своего vin chaud[89]. – Так поступить с человеком могла только самая распоследняя шлюха.

Четвинд-Питт пососал вишенку из коктейля и сказал:

– Ага. Особенно если купишь в подарок на Рождество ожерелье из опала, а тебя бортанут еще до того, как ты успел превратить свой подарочек в секс. Кстати, Олли, если ты купил это ожерелье в ювелирном магазине «Ратнерз», то подарки там вполне охотно обменивают, но денег, к сожалению, не возвращают. Наш служитель, который на крикетной площадке следит за порядком, получил отказ от своей невесты чуть ли не во время свадьбы – вот откуда я знаю про «Ратнерз».

– Нет, распроклятый «Ратнерз» тут ни при чем, – проворчал Куинн, – я не там покупал.

Четвинд-Питт выплюнул вишневую косточку в пепельницу и сказал:

– Да ладно тебе! Выше нос! В Сент-Аньес на Новый год собирается куда больше всяких еврокошечек, чем во всем Шлезвиг-Гольштейнском обществе спасения кошачьих. И потом, готов спорить с тобой на тысячу фунтов, что эти ее рассуждения насчет «внутреннего конфликта» попросту означают, что она завела себе другого бойфренда.

– Несс? Нет, вряд ли, – заверил я бедного Куинна. – Все-таки она уважает и тебя, и себя – пожалуй, даже чересчур уважает. Это невозможно, поверь мне. А ты, между прочим, – повернулся я к Четвинд-Питту, – когда Лу тебя бортанула, несколько месяцев был не в себе, словно пережил крушение поезда.

– У нас с Лу было серьезно. А Олли и Несс и знакомы-то были – сколько? – недель пять в лучшем случае. И, кстати, Лу вовсе меня не бортанула. Мы расстались по взаимному согласию.

– Шесть недель и четыре дня, – поправил его Куинн; он выглядел до предела измученным. – Но разве это так важно, сколько дней мы были знакомы? У меня было такое ощущение… будто мы попали в какое-то потайное место, о существовании которого знаем только мы двое… – Он отхлебнул своего невразумительного мальтийского пива. – Она мне подходила, понимаешь? Я не знаю, что такое любовь – мистика, химия или еще что-то, – но я знаю: когда она у тебя была и вдруг ушла, это как… как…

– Как ломка, – подсказал Руфус Четвинд-Питт. – «Roxy Music» правы насчет того, что любовь – это тоже наркотик, и когда у тебя кончается любовь, то ни один наркоторговец на земле не может тебе помочь. Ну, кроме одного, конечно: той самой девушки. Но ее больше нет, она ушла, и ты уже никогда не получишь от нее того, что тебе так необходимо. Ясно тебе, Олли? Между прочим, я действительно хорошо тебя понимаю, бедолага. И, знаешь, что бы я тебе в данном случае прописал? – Четвинд-Питт покрутил в пальцах пустой стакан из-под коктейля. – «Angels’ Tits»[90]. Это какао-крем и вишневый ликер, – пояснил он, поворачиваясь ко мне. – Pile au bon moment, Monique, tu as des pouvoirs télépathiques[91]. – Официантка попухлее принесла мне горячее вино, и Четвинд-Питт продемонстрировал свой хитрожопый французский: – Je prendrai une «Alien Urine», et ce sera mon ami ici present, – он кивнул в мою сторону, – qui reglera l’ardoise[92].

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 235
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?