не чесали. Эйла никогда не занималась сознательным воспитанием лошадки, ибо и без того видела в ней спутника и друга. Однако сообразительное животное научилось связывать определенные жесты и звуки с действиями и деятельностью определенного рода и реагировать на них должным образом.

Со временем и Эйла научилась понимать язык Уинни и прочитывать тончайшие оттенки значений по характерным движениям и стойкам. В клане звуковой аспект играл второстепенную роль в общении. За эту долгую зиму женщина и лошадка не просто привыкли одна к другой, но научились понимать друг друга. Эйле ничего не стоило понять, в каком настроении находится Уинни: счастлива она или несчастна, исполнена довольства и покоя или же раздражена. Она прекрасно понимала и обращенные к ней немые просьбы лошадки, нуждавшейся в пище, питье или во внимании. И все-таки инициатором такого общения являлась Эйла – именно она стала приучать животное к условным сигналам и командам, на которые Уинни должна была реагировать определенным образом. Эйла стояла возле входа в пещеру, оценивая качество произведенного ею ремонта и состояние шкуры. Взамен старых расползшихся дыр ей пришлось проделать в ней новые отверстия и продеть в них новый крепкий ремень. И тут ее шеи коснулось что-то влажное и холодное.

– Уинни, а ну-ка прекрати!

Она резко обернулась и, к своему удивлению, увидела, что лошадь стоит на прежнем месте. В тот же миг на нее вновь упала холодная капля. Эйла задрала голову вверх и увидела над головой длинную, черную от копоти сосульку, свисавшую с края отдушины. Пар, выделявшийся при готовке пищи и при дыхании, поднимался вверх и встречался с холодным воздухом, затекавшим в пещеру через отдушину, вследствие чего на ней образовался ледяной нарост, вид которого за зиму стал для Эйлы чем-то привычным. Сосулька же эта, судя по всему, образовалась совсем недавно.

Не успела Эйла опомниться, как ей на голову упала еще одна холодная капля. Отерев воду, молодая женщина издала радостный крик:

– Уинни! Уинни! Весна начинается! Снег начал таять! – Она подбежала к молодой кобылице и, обхватив руками ее мохнатую шею, принялась успокаивать занервничавшее животное. – Уинни, скоро на деревьях распустятся почки и покажется первая травка! На свете нет ничего лучше весенней зелени! Представляю, как тебе понравится нежная молодая травка!

Эйла выбежала из пещеры, словно надеялась увидеть мир зеленым, а не белым. Холодный, пронизывающий ветер тут же загнал ее назад; возбуждение, вызванное первыми каплями талой воды, вскоре уступило место крайнему унынию: тепло отступило на юг, и через несколько дней над долиной разразился такой буран, какого она не видывала и в разгар зимы. И все-таки, несмотря на то что в ту пору земля находилась под покровом ледников, весна уже начинала вступать в свои права – теплое дыхание солнца стало потихоньку растапливать ледовый панцирь земли. Капли воды, сорвавшиеся с сосульки, возвещали близкое таяние льдов. В скором времени долина должна была наполниться шумными живительными водами. Если бы Эйла знала, сколь страшной будет эта картина!

Звонкая капель вскоре сменилась весенними дождями, которые способствовали сходу снега и льда. В засушливые пустынные степи вновь пришла вода. Но таял не только снег, таял и сам огромный ледник. Весной у реки появилось множество новых притоков.

Неожиданные паводки заставали врасплох обитавших по пересохшим долинам рек животных. Они гибли сотнями. Бурное течение било и трепало их останки, а порой даже разрывало их на части. Талые воды пробивали новые русла, вырывая с корнем чахлые кустики и деревца, чудом сумевшие выжить в этих суровых условиях. Помимо прочего, вода несла с собой гальку, камни и огромные валуны.

Вода, грозно клокотавшая в узкой теснине, находившейся выше по течению, стремительно прибывала. Вскоре она уже смыла груду костей и плавника, под которой лисы устроили свою нору.

Эйла не могла усидеть в пещере. С каменного карниза она наблюдала за бурным, ревущим, яростным потоком, который день ото дня становился все многоводнее, разливаясь все шире и шире. Теперь она понимала, как могли попасть сюда кости крупных животных, многочисленные коряги и различные камни, не раз выручавшие Эйлу за время ее жизни в долине. Какая удача, что ее пещера находится на такой высоте.

Время от времени выступ скалы сотрясался от ударов тяжелых глыб и вывороченных с корнем деревьев. Удары эти устрашали Эйлу, но она давно усвоила фаталистический взгляд на жизнь. Если уж тебе суждено умереть, ты умрешь в любом случае. Соплеменники считали ее мертвой, ибо она находилась во власти проклятия. Ни одному из людей не дано совладать с силами, распоряжающимися их судьбой. Что может сделать человек, если под его ногами разверзается земля? Эйлу лишь поражала бездумная жестокость природы.

Каждый день приносил с собой что-то новое. Одно из высоких деревьев, росших на противоположном берегу реки, не устояло перед натиском стихии и рухнуло так, что его вершина зацепилась за каменный выступ. Впрочем, вскоре грязный поток увлек огромное дерево за собой, и оно скрылось за крутой излучиной. В нижней части долины появилось настоящее озеро, над поверхностью которого виднелись вершины редких деревьев и кустов. Им удалось было задержать огромный ствол поваленного дерева, но тут же, подчинившись всесильной воле потока, он подмял их под себя и тяжело поплыл дальше.

Эйле запомнился и тот день, когда весеннее тепло окончательно сломило сопротивление зимы. Она услышала оглушительный треск, и вскоре на реке показалось множество плывущих ледяных глыб. Сначала они сгрудились возле утеса, затем одна за другой стали исчезать за излучиной, постепенно теряя форму и массу.

Когда вода спала настолько, что Эйла смогла спуститься по узенькой тропке к реке, она с трудом узнала берег. Другой стала и грязная куча плавника и костей, скопившихся у подножия утеса. Помимо раздувшихся трупов животных, в ней появилось несколько вывороченных с корнем деревьев. Изменилось очертание берегов, многие деревья исчезли. Многие, но не все. В этих засушливых краях деревья (особенно те из них, которые росли в стороне от реки) имели чрезвычайно развитую корневую систему, уходившую на большую глубину. Растительность приспосабливалась к ежегодным весенним паводкам – множество росших по берегам деревьев и кустов было лучшим тому подтверждением. Эйла заметила на кустах малины первые зеленые почки, она с вожделением вспомнила о ее сладких красных ягодах, но тут же сникла.

Зачем думать о ягодах, которые созреют только летом? Если она решит продолжить поиски Других, в долине ее к тому времени уже не будет. Оставалось решить, когда именно она покинет долину. Сделать это оказалось куда сложнее, чем представлялось ей вначале.

Она сидела на своем