– Смотрите через минуту: Стиин Хартунг, отец Кристине, будет гостем студии новостей.

Стиин Хартунг выступил в последней вечерней новостной передаче и дал довольно большое интервью. По его словам, он не сомневается, что его дочь все еще жива. Он умолял всех, кому что-либо известно о ее местонахождении, позвонить в полицию, и напрямую обратился к похитителю Кристине, заклиная его вернуть девочку родителям целой и невредимой.

– Мы так тоскуем по дочери… Она все еще ребенок и нуждается в матери и отце.

Тули́н прекрасно поняла порыв Стиина Хартунга, но не была уверена, что его призыв пойдет на пользу следствию. Затем перчатку подняли министр юстиции и шеф убойного отдела Нюландер и в резких выражениях дистанцировались от всяческих слухов и домыслов. В особенности непреклонен был Нюландер. Он обрушился на прессу с нападками, но при этом голос его звучал так бодро, что Тули́н заподозрила, будто он просто-напросто наслаждается всеобщим вниманием к собственной персоне. В середине программы Тули́н получила эсэмэску от Генца; тот спрашивал, что произошло и почему репортеры уже начали названивать и ему. Она написала в ответ, чтобы он ни в коем случае не давал комментариев. Генц в шутку ответил, что не может ничего обещать, если Тули́н не согласится пробежать с ним пятнадцать километров завтра с утра пораньше, но Найя на этом переписку закончила.

Шумиха вокруг дела Кристине Хартунг наконец-то улеглась ближе к полуночи, когда пришла пора скучнейших телесериалов. Оптимистический настрой и азарт, охватившие Тули́н на пути из Кристиансхауна, постепенно уступают место сомнениям. Насколько они могут быть уверены, что именно Йесси Квиум выбрана следующей жертвой? Насколько они могут быть уверены, что преступник нацелился именно на нее? Она слышит, как Тим Янсен пытается убить время, балагуря на свой манер по рации, и в какой-то степени оправдывает его поведение. Деятель этот, конечно, дурак дураком, но если они ошиблись, это будет означать в том числе, что они бесконечно далеки от завершения расследования. Посмотрев на мобильнике, который час, Найя, как и было договорено, выключает свет в гостиной, но не успевает снова усесться в кресло, как звонит Хесс.

– Всё о’кей?

– Да.

Ей кажется, что он несколько успокоился. Они обсуждают создавшееся положение, и хотя Хесс об этом даже не заикается, Тули́н чувствует, что он по-прежнему находится в состоянии полной боевой готовности. Во всяком случае, в большей степени, нежели она сама.

– А насчет шуточек Янсена не парься, – неожиданно для себя самой говорит Найя.

– Спасибо. Я и не парюсь.

– Он похваляется, что раскрыл дело Хартунг, с тех пор, как я работаю в отделе. И то, что ты, а теперь и журналисты сомневаются в этом, для него все равно как если б ему из обреза в живот угодили.

– Ты так говоришь, точно сама ему пулю в живот всадить хочешь.

Тули́н улыбается. Она собирается ответить, но тон Хесса внезапно меняется:

– Вроде бы начинается. Переключи на рацию.

– Что происходит?

– Переведи на рацию. Скорее.

Связь прерывается.

Найя откладывает мобильник и вглядывается в темноту. И почему-то ее вдруг пронизывает мысль, насколько, в сущности, она одинока.

Хесс замер у окна. Он знает, что с улицы его не видно, но все же стоит не шевелясь. Метрах в ста, в конце корпуса Квиум появляется молодая пара с велоприцепом для детей. Они открыли дверь в подвал, где размещается велосипедная стоянка, и скрылись в помещении. Гидравлическая дверь начинает медленно закрываться, и тут Хесс замечает какое-то движение в темноте у прилегающего здания. Может быть, это порыв ветра качнул ветки деревьев? Нет, движение повторяется. Какая-то фигура метнулась к входу в подвал и успела проскользнуть внутрь, прежде чем дверь закрылась. Хесс берет рацию:

– Возможно, гость появился. Дверь на востоке. Прием.

– Мы видели. Прием.

Хесс знает, что находится в том конце здания, хотя ни разу там не был. Подземный коридор ведет от двери к велосипедной стоянке и далее к лестнице и лифту, откуда можно попасть на этажи.

Хесс покидает свой наблюдательный пункт, выбирается в подъезд и закрывает за собой дверь. Но во двор не выходит, а спускается по лестнице в подвал. Свет не зажигает, но достает из кармана фонарик. Он внимательно изучил схему комплекса и знает, куда двигаться дальше. Освещая путь перед собой фонариком, Хесс бежит по ведущему к корпусу Квиум подземному коридору под территорией двора. До корпуса метров пятьдесят, и, уже приблизившись к тяжелой металлической двери подъезда Квиум, он слышит по рации, что лифт занят парой, зашедшей в дом с велосипедным прицепом для детей.

– Неустановленная личность, по идее, находится в подъезде, но свет на лестнице на зажегся, так что мы не уверены. Прием.

– Надо прочесать весь подъезд. Начинаем прямо сейчас, – отвечает Хесс.

– Но мы даже не знаем…

Марк прерывает связь. Что-то у них не срослось. Незнакомец, по-видимому, прошел по газону, а этого они не предусмотрели. Хесс ловит себя на мысли, что не удивился бы, если б преступник спустился по веревке с крыши или выскочил из канализационного люка. Да как угодно, но только не через подъезд. Марк снимает пистолет с предохранителя, и пока металлическая дверь медленно закрывается за ним, он уже оказывается на лестничной площадке первого этажа.

Тули́н слушает переговоры по рации и смотрит в окно. После того как прозвучала фраза о появлении гостя, прошло восемь-девять минут, и только теперь она понимает, что в комплексе установилась полная тишина. Музыка больше не играет, слышен только шум ветра. Когда они обговаривали детали операции, Найя согласилась остаться в квартире, но теперь эта затея представляется ей весьма глупой. Она никогда не умела ждать. И, кроме всего прочего, в квартире нет выхода на черную лестницу, которым можно было бы воспользоваться в случае необходимости. Поэтому, когда раздался стук в дверь, она с облегчением подумала, что это Хесс или кто-то другой из своих пришел ей на помощь.

Тули́н выходит в прихожую и смотрит в глазок. В темном коридоре никого нет, она видит только пожарный шкаф в нише прямо перед дверью. Может быть, ей послышалось? Да нет, в дверь точно стучали. И хотя Найе кажется, будто это знак, что опасность миновала, она снимает оружие с предохранителя и готовится к встрече с неизвестным. Отключает сигнализацию, отодвигает засов влево и выходит в приквартирный холл, держа пистолет наготове.

Пара выключателей слабо светятся на стене, но свет она не зажигает: темнота представляется ей союзником. Двери во все квартиры, видимо, открываются в сторону широкого коридора с линолеумом на полу. Постепенно глаза привыкают к темноте, и слева ей становится видна торцевая стена. Справа же коридор ведет к лестнице и лифту, но и там тоже пусто. Никого в коридоре нет.