Положившись на мнение Петро Никифоровича, Василий не стал тратить времени на длительный поход и, вернувшись домой, доложил обстановку Деду Морозову.

– Сними размеры маскировочной клети, – приказал полковник. – Доставим завтра с утра.

* * *

Самойлов позвонил в начале одиннадцатого:

– Василий Иванович, я нашел адресок, где эти парни устроились. Они снимают квартиру. Так вы что, считаете, что на вашу квартиру напали те же самые люди, что убили вашего отца?

Арцыбашев не высказывал Самойлову эти соображения. Это уже сам бывший гэбист толкал Василия на определенное направление мыслей.

– Я, Иван Александрович, так считать не могу, поскольку при убийстве отца не присутствовал и не знаю убийц. Тем не менее допускаю, что ваша мысль не лишена здравого смысла.

– Записывайте адрес.

– Говорите. Я ничего и никогда не записываю. Я все так запоминаю.

Иван Александрович продиктовал, Василий повторил.

– Все правильно. А как, Василий Иванович, дела с ножнами? Мне просто не терпится на них взглянуть.

– Я жду звонка. Мне позвонят, я поеду.

– Меня с собой не возьмете?

– Нет. Я сам этого человека не знаю, хотя он старый знакомый отца. Это будет с моей стороны некорректно. Вы уж извините, Иван Александрович.

– Но держите меня в курсе дела. Я подозреваю, что этот визит может оказаться даже опасным. Вам звонит незнакомый человек, предлагает передать вам такую дорогую вещь, которая неизвестно как к нему попала… Честное слово, я бы на вашем месте подстраховался. Поверьте опыту пусть и отставного, но полковника КГБ, имевшего в прошлом высокую профессиональную репутацию.

– Я достаточно подготовлен в боевом плане. И вообще не вижу смысла устраивать ловушку. Не та я величина, которой ловушки устраивают. И взять с меня нечего. Если бы, предположим, у меня была сабля, это другое дело… А без сабли любая ловушка теряет смысл.

– Не буду настаивать. Но меня, признаюсь, после похищения сабли и этого ужасного убийства преследует беспокойство… Если вам не трудно, держите меня в курсе дела. Я думаю, что смогу помочь вам правильно распорядиться ножнами. Это мой долг коллекционера. Как у всякого коллекционера, у меня душа болит за дело, потому я и назойлив. Извините уж старика.

– Хорошо, я постараюсь держать вас в курсе дела. Но сразу напомню, что я ничего вам не обещал и никаких обязательств по продаже ножен не брал. У меня есть право выбора.

– Да, конечно, конечно… С этим трудно спорить. Выбор всегда за вами. Но, мне кажется, я знаю того коллекционера, которого вам пожелает представить тот человек, у которого ножны.

– Могу такое допустить. Коллекционеров, способных купить такую дорогую вещь, не так уж и много, я думаю.

– С тем человеком просто опасно связываться. Я предупреждаю, хотя понимаю, насколько мало вы, офицер спецназа, боитесь опасности.

– Это, Иван Александрович, не тот уровень купли-продажи, где должна присутствовать опасность. Кроме того, вы верно заметили, что свою безопасность я сумею обеспечить.

– Хорошо, я буду ждать вашего звонка. Если возникнут сложности с теми парнями… Это я по поводу адресочка… Обращайтесь. Я смогу найти вам помощников.

– Спасибо. В этой сфере деятельности у меня сложностей не возникает.

На этом разговор с отставным полковником КГБ закончился. И почти сразу позвонил Дед Морозов:

– Слышали твой разговор в прямом, как говорится, эфире. Но я сейчас по другому поводу звоню. Василий Иванович, ты там, на месте, нигде не встречался, случаем, с Елизаровым?

– Нет, товарищ полковник.

– К нам пришел официальный запрос от ФСБ. Интересуются твоим местонахождением и просят взять на прослушивание твой телефон. Вернее, просьба поступила не к нам. Они напрямую обращаются в управление космической разведки, при этом дают только номер, не говоря, кому он принадлежит. Это уже наши «космонавты» среагировали, поскольку твой номер уже стоит на прослушивании. А письмо относительно твоего местонахождения пришло на имя командира бригады. Им сразу ответили, что ты в служебной командировке. Естественно, место нахождения никто не указывал. Что у них на уме?

– Мне трудно даже предположить. Я надеялся, что расстался с Елизаровым навсегда…

– Ладно. С этим мы разберемся, а ты голову не загружай. У тебя своих дел хватает. Когда будешь звонить Самойлову по поводу ножен?

– Думаю, после обеда. Сейчас поеду по адресу.

– Добро. Дров не наломай. Допускаю, что где-нибудь в соседнем доме на чердаке сидит человек с сильным телеобъективом и готовится снимать твои действия. Может быть, даже с видеокамерой. Нынешние видеокамеры с электронным «зумом» могут давать сильное приближение, не забывай об этом.

– Можно было бы и не предупреждать, товарищ полковник. Я сам над этим вопросом поразмыслил и пришел к выводу, что Самойлову не было смысла давать мне адрес без серьезной причины. А серьезная причина – найти повод для шантажа. Я буду работать только для того, чтобы Иван Александрович видел мою работу.

– Хорошо, что ты отказался от его страховки. Иначе эта самая страховка спровоцировала бы обострение так, что ты не мог бы не вмешаться.

– Я об этом тоже подумал.

– Тогда до связи. Предупреди нас, когда соберешься звонить.

* * *

Свежий воздух вредно сказался на работоспособности Василия. Он чувствовал непреодолимое желание завалиться спать. Пришлось даже выйти во двор и умыться снегом. Только после этого в организме проявилась привычная работоспособность и бодрость, и старший лейтенант, переодевшись в гражданское, поехал в город, чтобы поинтересоваться предложенным ему адресом.

Нужный дом он нашел без особого труда. Остановился во дворе против подъезда, там, где уже стояли три машины, и потому его «БМВ» в глаза не бросалась. Между прочим, одной из машин была «Ауди А6», а именно на такой машине, утопив «Ленд Крузер», ездили бандиты. Номер, впрочем, был местным, но его при необходимости сменить недолго.

Цифровая фотокамера была приготовлена и лежала на сиденье; при необходимости всегда можно было ей воспользоваться. При покупке Василий Иванович обращал особое внимание на то, чтобы камера помещалась в ладони и ей можно было производить скрытую съемку. Но потом все же убедился, что возможности скрытой съемки сильно ограничены, поскольку камера постоянно снимала не то, что хотелось снять. Но электронный «зум» у фотокамеры был сильный, хотя и не такой, какой бывает у видеокамер, и позволял производить съемку на расстоянии. Конечно, хорошо было бы иметь помощника, который мог бы снимать из движущейся машины. У Арцыбашева даже появилась мысль взять с собой Охамело, но вовлекать в операцию постороннего человека, тем более вести при нем телефонные разговоры, не предназначенные для чужих ушей, было делом рискованным, и потому Василий эту мысль отбросил.