Эткин грациозно опустился на землю, подняв небольшую тучку пыли. Я поморщилась и звонко чихнула. Дракон приподнял тяжелый хвост и несколькими точными движениями, напоминавшими манеры хорошо вышколенных горничных, обмахнул мое грязное лицо пушистой кисточкой, находившейся на самом его конце. Все это выглядело до того комично, что я невольно разулыбалась и даже не успела уклониться.

– Первым делом ты подумай о драконах. Ну, а девушки… а девушки – потом, – в качестве утреннего приветствия громко пропел Эткин. – Не желаешь умыться?

– Я бы не отказалась искупаться в озере. Ты не пробовал воду?

– Пробовал. Холодная, – коротко отрапортовал дракон.

– Драконы умеют плавать? – удивилась я.

– А как же! – Лапы Эткина изобразили несколько классических движений пловца. – Мы хорошо плаваем, мы чистюли, и мы сторонники здорового образа жизни.

Эткин прокашлялся, по-собачьи сел на задние лапы и с чувством продекламировал:

Закаляйся, если хочешь быть здоров,

И не бойся ни людей, ни комаров,

Тощим рыцарем питайся,

В чистом озере купайся,

От дурных принцесс спасайся,

Если хочешь быть здоров…

– М-да, – только и смогла ответить я. – Талант! Слушай, а зачем тебе кисточка на хвосте?

– Не знаю, – пожал плечами дракон. – Анабель считает, – для того, чтобы пыль с золотых статуй в пещере обмахивать…

Вообще-то в старинных манускриптах упоминалось, что одним ударом хвоста драконы способны сносить каменные башни, чтобы пленять спрятавшихся там принцесс. Но, кажется, я уродилась какой-то подозрительно неправильной принцессой, поэтому и дракон мне достался соответствующий.

– А где она сейчас, наша крошка-баронесса? – поинтересовалась я.

– Собирается к отлету, я разрешил ей набрать шкатулку украшений для приданого. – Похоже, мой дракон жадностью тоже не страдал.

– Я искупаюсь вон за тем пригорочком, а потом загляну к ней в пещеру, – решила я.

– Не позволяй ей увлечь тебя выбором драгоценностей, – дальновидно посоветовал Эткин моей удаляющейся спине.

Купание удалось на славу. Придерживая одной рукой длинные волосы, с которых капала вода, я направилась в пещеру, намереваясь выпросить у Анабели хоть какое-нибудь мало-мальское полотенце. Но, к моему величайшему разочарованию, эти планы изначально оказались обреченными на провал. Баронессе было не до меня. Девушка сидела на огромной куче золота, чуть не до пояса закопавшись в разнообразные ювелирные украшения. Перед не знающей меры кокеткой стояла небольшая шкатулка, с горкой наполненная драгоценными побрякушками. На хорошеньком личике Анабели запечатлелось выражение величайшего страдания. Мое нежданное появление вдохнуло в баронессу новые силы, и увлекательный процесс сортировки драконьих сокровищ немедленно возобновился.

– Вот, – с жалобной патетикой возвестила юная воительница скалки, демонстрируя два умопомрачительно шикарных алмазных ожерелья, – мой любимый цвет, мой любимый размер. Никак не могу выбрать одно из двух…

Я снисходительно хмыкнула:

– А зачем выбирать? Забирай оба, Эткин не будет против.

– Да-а-а-а-а, – плаксиво протянула Анабель, – не получается. Смотри.

Она положила в шкатулку одно ожерелье и с трудом закрыла крышку. Открыла крышку. Вынула ожерелье, положила в шкатулку второе ожерелье, плотно утрамбовав его в груду уже имеющихся там колец, цепочек и диадем. Опять нажала на крышку и с трудом застегнула замочек шкатулки. Я заинтересованно наблюдала за упаковочными манипуляциями беленьких ручек.

– Видишь, – девушка сердито шмыгнула носом. – Закрывается.

– Конечно, вижу.

– Теперь смотри сюда. – Анабель открыла шкатулку и положила в нее оба ожерелья разом. Потом нажала на крышку. Дерево протестующее заскрипело. Замочек категорически не хотел закрываться никаким возможным образом.

– Видишь? – разочарованно взвыла Анабель. – Оба не входят, а выбрать одно я не могу.

Я несколько мгновений как зачарованная таращилась на несчастную шкатулку, потом меня вдруг осенило, и я хлопнула себя по лбу:

– Анабель, ты мыслишь как блондинка. Если ожерелья не входят в шкатулку, и ты не желаешь уменьшить количество украшений, то, следовательно – что нужно сделать?

– Что? – девушка непонимающе вытаращила голубые глаза и открыла розовый рот.

Я ухватила баронессу за руку и, несмотря на ее усиленное сопротивление, выволокла из груды золота, уводя в угол пещеры.

– Нужно взять шкатулку большего размера, – торжествующе закончила я и указала на огромный дубовый сундук, скромно притулившийся за рядом вычурных, неподъемных алебастровых статуй.

Анабель просияла:

– Спасительница! – Она сначала повисла на моей шее, а потом энергично принялась наполнять новую «шкатулочку».

– Что здесь происходит? – Эткин засунул голову в пещеру, потрясенно наблюдая за девушкой.

– Ну, ты же сам разрешил мне набрать украшений! – Анабель не отрывалась от увлекательного занятия, а сундук, похоже, оказался бездонным.

– Одну шкатулку, – осторожно уточнил дракон, благоразумно сохраняя безопасную дистанцию между собой и девушкой со скалкой.

– Одну, одну, – мило улыбнулась Анабель. – Ульрика посоветовала взять именно эту шкатулку.

По нахмуренной морде Эткина стало заметно, что он мысленно прикинул приблизительный вес доверху наполненной «шкатулки».

– Мама-а-а-а, грыжа мне обеспечена, – только и смог обреченно простонать несчастный дракон, картинно сползая по стенке пещеры.

Под шумок я незаметно ретировалась из злополучной сокровищницы от греха подальше.

Я прождала полчаса, прождала час, но сборам Анабели не было видно ни конца, ни краю. Эткин, вместе со мной отбывавший добровольное заключение на полюбившемся нам пригорке, что-то монотонно бубнил себе под нос. Пытаясь немного скрасить скучное ожидание, я прислушалась.

– Пресвятые боги, только бы ей не пришла идея взять с собой одну из статуй…

В следующий миг со стороны пещеры донесся ужасный грохот и брань, в девичьем исполнении поистине устрашающая. Дракон испугано ойкнул и прикрыл голову передними лапами.

– Статую поволокла, – насмешливо резюмировала я, краем глаза наблюдая за реакцией Эткина.

– Кажется да, – жертвенно вздохнул дракон, трепетно ощупывая ожидаемое место прогнозируемой грыжи.

– Ох, кому-то жена достанется. – Я решительно встала. – Вот что, владельцы всех сокровищ мира, пойду-ка я вперед, а вы догоните на бреющем полете.

– С таким грузом не летать, а ползать, – сердито парировал Эткин.

– Ничего-ничего, считай это тренировкой, максимально приближенной к боевым условиям. – Утешение получилось так себе – больше смахивающим на издевательство.