– А что ты думаешь, когда не понимаешь, о чем говорят? – спросил я.

– Чаще всего «Бросай!». Мне кажется, я никогда не выучу этот язык. Я думаю, что, возможно, у меня нет способности к языкам или это просто не мое. Зачем мне лишние беспокойства? Если я продолжу заниматься, то каждый раз буду думать, какая я глупая.

– Ого! Сурово.

– Знаю. И очень раздражает. Не хотела бы все время, пока я в Мексике, пользоваться Google Translate. Было бы здорово пообщаться с людьми, я бы казалась им не такой уж чужой, не такой иностранкой, как другие туристы. Когда я впервые задумалась о том, чтобы учить испанский, именно эта мысль казалась мне наиболее привлекательной. Вот я на рынке, болтаю с хозяином палатки. Но когда я начала действовать, эти планы стали казаться неосуществимыми.

– Понятно. А что именно ты предприняла, чтобы начать учить испанский?

Энн на минуту задумалась, затем, в свойственной ей манере, начала смеяться над собой:

– Пока я посетила лишь одно занятие по разговорному испанскому и использовала приложение для изучения этого языка.

Я тоже рассмеялся.

– И давно ты пользуешься этим приложением?

Энн наклонилась ко мне:

– Дня три. Я даже его не покупала, скачала пробную версию! И я пользуюсь им совсем немного перед тем, как лечь спать, в основном в перерывах между игрой в Candy Crush. В целом я, должно быть, трачу на него минут двадцать.

Мы засмеялись вместе, и Энн саркастически заметила:

– И я решила, что должна уже бегло говорить по-испански! Вот приеду завтра в Мексику, обращусь к прохожему на улице, а он удивится: «Надо же, я слышу лишь легкий американский акцент!»

– Так что ты собираешься делать? – спросил я.

Энн перестала смеяться и погрустнела.

– Я не знаю. Не так уж важно учить испанский прямо сейчас. И, сказать по правде, я чувствую, что обманываю себя.

– Ты себя обманываешь?

– Да. Между нами говоря, я компрометирую себя в своих же глазах, если можно так выразиться. Я воображаю, что бегло говорю по-испански, но это не более чем глупые фантазии, поскольку я ничего не делаю для их осуществления. Я чувствую себя как девушка, которая пришла на вечеринку и думает, что она отменный танцор, хотя на самом деле это не так и все над ней потешаются.

Мы еще посмеялись, но уже невесело. И сменили тему.

Энн попала в тот замкнутый круг, о котором я упоминал в седьмой главе: оценивая расстояние между существующим положением и конечной целью, она теряет мотивацию. Но чтобы бегло заговорить по-испански, ей придется снова и снова анализировать, сколько еще предстоит пройти.

Нельзя сказать, что она стоит на месте. Она предприняла определенные шаги – скачала приложение и сходила на занятие. Но они заставили ее осознать, как еще далеко до финиша. И вместо того чтобы воодушевить ее сделать следующий шаг, они снизили мотивацию.

Вот что, я думаю, случилось с Энн. Картинка, как она бегло говорит по-испански, – это лишь мыльный пузырь приятных фантазий, внутри которого нет места реально необходимой работе. Начав учить язык, моя подруга начала адекватнее оценивать расстояние, отделяющее ее от цели. Реалистичный анализ породил разочарование. Энн настроилась на провал. Она чересчур оптимистично отнеслась к изучению иностранного языка. Фантазии, как она беседует с хозяевами местных магазинчиков, вытеснили куда менее романтичные реалии: необходимость потратить много времени и усилий, чтобы запомнить множество новых слов и освоить сложную грамматику. Пропасть между «научиться читать» и «бегло говорить» по-испански вернула Энн к необходимости двигаться маленькими шажками. Если бы она не представляла себе, что уже выучила язык, она не так бы разочаровалась.

Раздираемая этим противоречием, Энн стремилась вернуться туда, где могла иногда думать об изучении испанского как о возможной цели в будущем. Это комфортное состояние, в нем не чувствуешь себя уязвленным, как в процессе изучения языка. А потому, как сказала Энн: «Зачем лишние беспокойства?»

У моей подруги есть два варианта: счастливо жить внутри пузыря, думая: «Когда-нибудь я выучу испанский», – или двигаться к цели, испытывая болезненное ощущение несостоятельности, видя, как далеко она от финиша, и разочаровываясь. Энн оценила возможные варианты, и ее забота о себе победила. Парадокс заключается в том, что она чувствует себя счастливее, когда не двигается к цели, потому что каждый шаг на этом пути причиняет ей боль.

Надеясь, вы каждый раз рискуете разочароваться. И чем сильнее надежда, тем глубже возможное разочарование. Маленькие шажки не только заставляют вас бояться обмануться, они сами по себе – маленькие разочарования. Вы, как усталый ребенок на заднем сиденье автомобиля, задаете один и тот же вопрос: «Мы уже приехали?» И неизбежно слышите неутешительное «нет».

Поскольку маленькие шажки напоминают нам о расстоянии до цели и несоответствии между существующей реальностью и идеалом, они могут снизить мотивацию, вызывая желание оставить все как есть. Их деморализующее свойство возрастает, если речь идет о целях, которые вы уже старались достичь, но неудачно. Вы пробовали кетодиету, пытались пробежать десятикилометровый марафон, решили научиться готовить блюда французской кухни – и провалились. В итоге вы медленно и унизительно бредете той же дорогой, усеянной обломками былых надежд.

Вернемся к бардаку в моем кабинете. Если я начну наводить порядок, я немедленно вспомню обо всех маленьких неудачах, которые преследовали меня после прошлой уборки:

• Я нашел свою любимую ручку, которую мне подарили в 2006 году, – и быстро ее потерял.

• Я нашел запасной ключ от автомобиля, который искал несколько лет.

• Я нашел USB-кабель, который куда-то подевался, и мне пришлось купить новый.

И так далее.

Взирая на панораму этой ежедневной небрежности, я начинаю понимать, что вопрос Энн «Зачем мне лишние беспокойства?» имеет право на существование. Устав сортировать свидетельства моих неоконченных дел, колеблясь между желанием продолжать или бросить начатое, я вижу логичный выход в том, чтобы перестать что-то делать, просто сесть посреди этого разгрома и писать. Естественно, я расстраиваюсь, когда не могу найти картридж для принтера или опрокидываю кружку и ее содержимое разливается по моему письменному столу. Но в разгаре творчества, повышающего мою самооценку, с такими мелкими неприятностями бороться легче, чем проходить через обидный и болезненный процесс уборки моими же руками созданного хаоса, когда ничто не может смягчить мои мучения.

Я мог бы стимулировать себя, разбив наведение порядка на небольшие этапы и упиваясь успехом по завершении каждого из них. Но способность радоваться маленьким победам омрачается каждый раз, когда я обнаруживаю очередное свидетельство своей неряшливости – новое доказательство того, что моя вера в способность поддерживать порядок в кабинете необоснованна.