— Дворец Глинского, — гордо вскинул он птичью голову.

— А что дворец? — не понял Гриня.

— Из дворца ведет подземный ход прямо в храм Йо, — пояснил Веня. — Там есть потайная дверь с летучей мышью вместо замочной скважины, точно такой же, как на этом перстне.

— А ты откуда знаешь? — удивился Клюев.

— Это ты, Гриня, в тот подвал за вином бегал, а я — исключительно с разведывательными целями.

Веня в данном случае приврал, ибо на загадочную дверь он наткнулся случайно, но сути дела это не меняло, поскольку его догадка была, скорее всего, верной. Это признали и Субботин, и возликовавший сердцем Гриня.

— Все возьмем, Саша! — неистовствовал какаду. — Кто он такой, этот Иванов, чтобы нам мешать?

— А оракул? — напомнил осторожный Веня.

— Подумаешь, оракул, — не сдавался Гриня. — Ткнет Сашка куда надо своим перстнем, и эта чертова машина успокоится.

— А куда надо ткнуть? — заинтересовался Субботин.

— Есть там одно место, — успокоил его Гриня. — Я покажу.

Ехать решено было немедленно, ибо откладывать задуманное до утра было слишком рискованно. Если уж не блещущий умом Гриня разгадал нехитрую комбинацию Стеблова, то, надо полагать, Аникеев с Кудряшовым, пораскинув мозгами, придут к тем же выводам. И, чего доброго, вместо грузовиков с золотом Субботин получит войну с обозленными неудачами призраками.

На разведку отправились на двух «мерседесах», под завязку набитых братками. За руль первого из них сел сам Субботин, попугай ара расположился Рядом с ним. Какаду устроился на заднем сиденье аккурат между братками Блином и Кешей. Сильно перепившего Кешу такое соседство не смущало, зато Блинов чувствовал себя не в своей тарелке и все время норовил отодвинуться от «самочки» в сторону, рискуя выпасть при этом из несущегося на предельной скорости по загородной трассе автомобиля. Нахальный Гриня обнял крылом за плечи пьяненького Кешу и душевно запел с ним дуэтом чувствительную песню «Ямщик, не гони лошадей». Исполнение получилось настолько чудовищным, что несчастного Блинова едва не стошнило. А уж когда с Гриней прямо в машине стала происходить метаморфоза, у Блина начался нервный тик.

— Ну ты что, в натуре, оборотней никогда не видел? — обиделся на его реакцию принявший свой естественный облик Клюев.

— Э…— начал было отвечать на поставленный в лоб вопрос Блинов, но на этой букве и притормозил, растянув ее на добрые десять километров.

Тем более что метаморфоза приключилась не только с Гриней, но и с Веней, который после чудесного превращения сразу же потянулся за сигаретами. За огоньком он обернулся к Блинову, но прикурить ему дал Кеша, который, видимо, посчитал все происходившие в машине чудеса просто глюками и не очень расстроился по этому поводу.

— С сигаретами просто беда, — поделился с ним своими проблемами Веня. — Клюв их все время перекусывает. Дым в горло не идет — кхекаешь, кхекаешь, а удовольствия никакого. А вот кабан, понимаешь, курит, и хоть бы хны. То ли у него пасть так удачно устроена, то ли глотка луженая.

— А вот я слышал, что козлы сигареты не курят, а едят, — блеснул познаниями в обсуждаемом предмете простодушный Кеша.

— Не знаю, — сухо отозвался слегка обиженный Стеблов, — в козлах никогда не ходил, а попугай — птица благородная.

«Мерсы» свернули с трассы на проселочную дорогу, и разговоры пришлось прекратить, поскольку доверительному общению мешала екавшая от тряски селезенка. Веня сосредоточился на дороге, время от времени отдавая короткие команды вцепившемуся в руль Субботину. Веня боялся заблудиться в ночную пору, но, к счастью, все обошлось. Через каких-нибудь три часа после начала трудного путешествия искатели сокровищ уже подкатывали к роскошному дворцу графа Глинского.

Дворец был безлюден, но освещен. Удивленные братки с интересом оглядывали его роскошное убранство и искали источник света, но так и не нашли. Впрочем, озабоченный Субботин не собирался размениваться на пустяки и почти сразу же проследовал в подвал. Процессию возглавлял Веня, хорошо знавший дорогу в обетованные места.

— А вина-то здесь сколько! — ахнул протрезвевший после долгой и тряской дороги Кеша.

— Желающие могут опохмелиться. — И Веня гостеприимно махнул рукой на заполненные бутылками стеллажи.

Братки упрашивать себя не заставили, хотя и особенного восторга по поводу угощения не выразили.

— Кисленькое, — разочарованно вздохнул Кеша, и с ним согласились все присутствующие.

Стеблов в это время обследовал дальний угол, что в царившем здесь полумраке сделать было не так-то просто. Оракул почему-то поскупился на освещение подвала, и Вене пришлось здорово поднапрячь зрение, прежде чем воскликнуть с облегчением:

— Вот она родимая!

Авторитет, раздвигая подельников широкими плечами, приблизился к потайной двери и с интересом ее оглядел. Веня был прав. На уровне глаз Субботина красовалась слегка подсвеченная фигурка летучей мыши, точно такой же, как и на перстне, который сейчас был надет на пальце криминального босса. Субботин, недолго думая, поднял руку и совместил две забавные фигурки. Раздался едва слышный щелчок… А потом последовала чудовищная вспышка, исторгшая вопли из глоток вроде бы не робких от природы братков. Впрочем, от вспышки никто не пострадал, зато дверь, как и предсказывал Стеблов, действительно открылась. По широкому тоннелю первыми двинулись Веня и Кеша. Одного гнала вперед корысть, а второй полез поперед батьки в пекло просто по природной глупости. К счастью, ничего страшного за время передвижения по слабо освещенному тоннелю не случилось. За каких-нибудь пятнадцать минут они добрались до зала, в котором Субботину однажды уже довелось побывать. Зато братки были сильно ошарашены открывшимся зрелищем.

— Е-мое, — выразил общее мнение Кеша. Клюев бросился к слабо мерцающему шару и без труда отыскал на плите знакомую пиктограмму.

— Вот она, — указал он Субботину. — Щелкни по ней— и все сокровища, хранящиеся здесь, твои.

— А мы никуда не провалимся? — засомневался Субботин.

— Я бы для начала поговорил с Ивановым, — поддержал авторитета Веня. — В конце концов, он лучше знает, где здесь хранятся сокровища.

— Так он тебе их и показал, — ухмыльнулся нетерпеливый Гриня.

К сожалению, прав оказался именно он. Ни одна дверь не открылась и ни одна живая душа не появилась, несмотря на настойчивые призывы братков. Субботину ничего другого не оставалось, как либо поворачивать оглобли несолоно хлебавши, либо последовать совету Грини и ткнуть туда, куда, возможно, тыкать и не следует. Криминальный босс размышлял, однако, недолго и щелкнул-таки мышью по навязчиво высвечиваемой хрустальным шаром пиктограмме.

Вслед за этим началось нечто невообразимое. Сначала всех ослепила вспышка, потом засверкали молнии и загремел гром. Свет то загорался, то гас, вызывая панические крики ошалевших братков. Бежать вроде тоже было некуда, во всяком случае, все, кто пытался вырваться из заколдованного круга, неизбежно натыкались на стены. Напрасно перепуганный Блинов кричал с надрывом «спасайся, кто может!», от гнева оракула спасения, похоже, не было. Катавасия с громом и молнией продолжалась Минут десять, братков швыряло из угла в угол, как при двенадцатибалльном землетрясении, казалось, что эта невесть кем построенная пирамида вот-вот рухнет им прямо на головы. Потом все неожиданно стихло. Светло стало как днем.