– У тебя найдется выпить?

Она молча указала на бурбон.

Он сел за стойку и налил себе бурбона, но и тогда не заметил всего, что лежало на стойке.

– Не день, а черт знает что.

– О, у тебя тоже?

Он сделал большой глоток.

– Иногда я думаю, что Брайан был прав.

– Насчет чего?

– Насчет женитьбы, детей… Ничего постоянного, надежного, куча всякой ерунды. – Он взглянул на вещи, разложенные на стойке, и рассеянно спросил: – Так что надо перетаскивать?

– Вообще-то, ничего.

– Тогда зачем же?..

Глаза его сузились, когда он наконец заметил привезенный Брайаном авиабилет, квитанцию из магазина, отпечатанное селфи Брайана, якобы снятое возле отеля «Ковент-Гарден», и кассету с фильмом «С тех пор, как я влюбился в тебя».

Калеб сделал еще глоток и посмотрел на нее.

– Вы написали дату в неправильном порядке. – Она указала на квитанцию. Калеб озадаченно улыбнулся ей. – Вы написали сначала месяц, потом число, потом год. А в Британии пишут число, месяц и год.

Он взглянул на квитанцию, потом на Рейчел:

– Я не понимаю, о чем ты…

– Я поехала за ним, – сказала она. Калеб опять приложился к бокалу. – И добралась до самого Провиденса.

Наступило молчание – такое же, как в здании вокруг них. «Золотого мальчика» наверняка не было дома, иначе она слышала бы его шаги. Владельцы других квартир на пятнадцатом этаже тоже отсутствовали. Создавалось впечатление, что они сидят в доме на уединенном холме посреди лесов, в каком-нибудь дальнем уголке планеты.

– У него беременная жена. – Рейчел налила себе вина. – Он актер. Но это тебе известно. Потому что, – она обвиняюще ткнула бокалом в его сторону, – ты тоже актер.

– Не понимаю, о чем ты…

– Вранье. Все вранье.

Она опустошила бокал наполовину. В таком темпе скоро пришлось бы открывать вторую бутылку. Но это ее не беспокоило, потому что позволяло излить свой гнев и создавало иллюзию силы. А пока что она была рада поверить в иллюзию – та защищала ее от ужаса.

– И что, по-твоему, тебе удалось узнать? – спросил Калеб.

– Оставь этот свой долбаный тон.

– Какой тон?

– Снисходительный.

Он поднял руки вверх, как будто Рейчел наставила на него пистолет.

– Я видела, как Брайан ехал в Провиденс, – сказала она. – Как он заходил в «Олден минералс», а потом заезжал в фотомагазин, в банк и за цветами. Я видела его и его беремен…

– Что значит «заезжал в фотомагазин»?

– Остановился у фотомагазина и вошел в него.

– В тот, что на Бродвее?

Рейчел сама не знала, как ей удалось попасть в больную точку, – но она попала. Калеб нахмурился, посмотрел на свое отражение в мраморной крышке стойки и на свой бокал, затем схватил его и осушил.

– Что там такое, в этом фотомагазине? – Он молчал, и тогда Рейчел сказала: – Калеб…

Он поднял палец, призывая ее к молчанию, и набрал на телефоне чей-то номер. Послышались гудки. Ее покоробил его презрительный жест – поднятый палец, напомнивший ей о докторе Феликсе Браунере. Тот в свое время тоже остановил ее этим жестом.

Калеб сбросил вызов и сразу же набрал другой номер. Снова не получив ответ, он с такой силой сжал телефон в кулаке, что, казалось, сейчас раздавит его.

– Расскажи, что еще ты… – начал он.

Рейчел отвернулась от него, взяла новую бутылку, стоявшую на стойке, неподалеку от духовки, и, по-прежнему не глядя на Калеба, налила себе вина. Это, конечно, было мелочно с ее стороны, но тем не менее доставляло ей удовольствие. Когда она повернулась к Калебу, сердитое выражение на его лице сразу сменилось типичной для него улыбкой – мальчишеской и чуть сонной.

– Расскажи, что еще ты видела в Провиденсе?

– Ты первый. – Она поставила свой бокал на стойку.

– Мне нечего рассказывать, – пожал он плечами. – Я ничего не знаю.

Рейчел кивнула:

– Тогда уходи.

Сонная улыбка превратилась в сонную усмешку:

– С какой стати?

– Если ты ничего не знаешь, то и я ничего не знаю.

– Вот как? – Он отвинтил крышку бутылки с бурбоном, налил себе на два пальца, завинтил крышку и взболтал спиртное в бокале. – Значит, ты абсолютно уверена, что видела, как Брайан заходил в фотомагазин.

Она кивнула.

– И сколько времени он там пробыл?

– Кто такой Эндрю Гэттис?

Калеб наклонил голову в знак того, что сдается, и глотнул бурбона.

– Актер.

– Это я знаю. Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

– Он поступил в репертуарный театр «Тринити» в Провиденсе.

– При нем есть школа актерского мастерства.

Он кивнул:

– Да. Там-то мы все и познакомились.

– Значит, мой муж актер.

– Да, в основном. Вернемся к фотомагазину. Сколько времени он там пробыл?

Поглядев на него несколько секунд, Рейчел наконец ответила:

– Минут пять, не больше.

Калеб закусил губу:

– Он что-нибудь вынес оттуда?

– Как зовут Брайана на самом деле?

Черт побери! Она не могла поверить, что спрашивает такое о своем муже. Просто невообразимо.

– Олден, – сказал он.

– Бретт?

Калеб покачал головой:

– Брайан. Бретт – сценическое имя. Моя очередь.

Рейчел тоже покачала головой:

– Нет. Ты скрывал от меня правду с тех пор, как мы познакомились. Я только сегодня начала узнавать ее. Поэтому давай так: один вопрос на два моих.

– А если это меня не устраивает?

– Тогда проваливай, дружище. – И Рейчел указала пальцем на дверь.

– Ты пьяна.

– Я под мухой. Что там у вас в кембриджском офисе?

– Ничего. Это офис одного нашего друга. При необходимости мы декорируем помещение, как сцену. Например, когда нас предупреждают, что можешь появиться ты.

– А кто такие молодые сотрудники?

– Это уже третий вопрос.

Но в этот момент ответ пришел к ней сам, словно спустившись с небес в неоновом сиянии.

– Актеры, – сказала она.

– Бам! – Калеб ударил в воображаемый колокол. – Приз в студию! У Брайана было что-нибудь в руках, когда он вышел из фотомагазина?

– Я не видела ничего такого.