Хемминг довольно хмыкнул:

— Я не сомневался в твоем выборе. Даже у самого сильного, изворотливого мужчины когда-нибудь обязательно появится слабость — его женщина.

Судя по всему, контролер только что завербовал неуловимого амага? Что ж, думаю, к этому все шло, раз тот выбрал в возлюбленные женщину с ребенком. С детьми особо не помотаешься по свету от ВОКа, нужно как-то договариваться.

Вот только что он будет делать, когда Ксения от него уйдет? А она уйдет — Вольский вряд ли отдаст ей дочь, а потом еще и снимет амулет… И тогда Ксения захочет вернуться к бывшему мужу.

Обо всем этом я мрачно думала, находясь в машине рядом с Вольским и Дашей, задремавшей у него на руках. Измотанная страшноватыми приключениями, девочка уснула, уткнувшись лицом в плечо отцу, и тот держал ее, стараясь лишний раз не шевелиться. Сидел, закрыв глаза. Хотела бы я знать, о чем он думал.

К коттеджу подъехали в сумерках.

В молчании вошли в дом, никто нас не встречал, но с кухни доносились умопомрачительные ароматы. Так же молча втроем поднялись на второй этаж.

Вольский остановился возле детской:

— Мы не договорили вчера, Миа.

Я пожала плечами. А о чем мы еще можем говорить? Чувствуя душевное опустошение и легкую печаль, направилась к занимаемой комнате.

— Миа, — тихо позвал маг.

Я застыла не поворачиваясь. Боюсь, сейчас выражение моего лица многое ему расскажет. А я не готова раскрывать душу на неравных условиях.

— Лично я не думаю так, как тот боевик, грубо отозвавшийся о твоем обращении. Мой дед — вервольф, но бабушка-магичка счастлива с ним спустя многие годы. Оборотни — не животные, часто они более человечны, чем некоторые маги.

На душе потеплело. Уж кому, как не мне, знать, что отдельные веры идеальны с точки зрения ревнивой женщины? Они верны своей избраннице, не могут без нее долго, безумно любят и балуют ее. И все же… они обрастают шерстью, превращаясь в зверей.

— Миа, я настаиваю на разговоре после ужина.

— Хорошо, Александр.

Душ я принимала добрых полчаса. Затем, поддавшись настроению, отыскала среди своих вещей платье, похожее на то, что подарила вампиресса Кассандра. Кораллового цвета и с черным поясом, оно было окантовано такого же цвета шнуром по вырезу и подолу, а так фасон один в один, даже из того же магазина.

Посмотрела в зеркало — красавица! Хочу, чтобы Вольский запомнил меня такой: яркой, легкой, с задором в глазах.

Утром уеду, хватит с меня призрачных надежд. Расскажу ему все, и Ксения вернется к нему, когда «Зеркало Купидона» перестанет на нее влиять. Так что не стоит рвать сердце в клочья, оно мне еще пригодится.

Принятое решение подарило облегчение и свободу. Свободу с горьким привкусом потери несбывшейся мечты.

Гоня прочь мрачные мысли, спустилась вниз.

В столовой собрались все, кроме проклятчика и его дочери. Взъерошенный, буквально поминутно зевающий Вася находился в центре внимания — Ким и Лиза слушали его рассказ с повышенным вниманием.

— Привет, героиня! — обрадовался водитель моему появлению. — Теперь твой черед рассказывать, как все было. Я тоже послушаю, а то все самое интересное случилось, когда я дрых.

Медленно обведя собравшихся хмурым взглядом, я покачала головой:

— Нет, не сейчас.

— Почему? — задал правильный вопрос обычно невозмутимый Ким.

— Вас больше должно интересовать не как, а почему все произошло. Кто позвонил Ксении и назвал адрес коттеджа.

Подрагивающие пальцы экономки, рвущей бумажную салфетку на мелкие кусочки, подтверждали, что я сделала правильный вывод.

Ким перехватил мой злой взгляд и покосился на Лизу с неодобрением:

— Миа, не тяни. Если кого-то подозреваешь, говори сразу.

— Тут даже не подозрение, а уверенность. — Я сердито смотрела на бледную экономку. Из-за нее пришлось пережить несколько малоприятных часов, поэтому очень хотелось узнать, по какой причине. — Ты повелась на деньги, Лиз? Надеюсь, за предательство хорошо платят и тридцать сребреников пойдут тебе на пользу.

Изобличенная экономка хорошо играла в невинность: она вскочила из-за стола, перевернув стул, и сжала кулаки.

— Я не звонила Вольской! — прошипела Лиза гневно. — Я никого не предавала!

Нет, все-таки как убедительно врет — столько праведного негодования в голосе.

— А кто тогда? Ким, дольше всех работающий на Вольского? Вася, не желавший иметь дело с братом? Одна ты не могла преодолеть магическую защиту дома, но как только такая возможность появилась, ты сразу позвонила Ксении. Когда увольняют, деньги не помешают, особенно если вдобавок можно отомстить, не так ли?

— Хорошо, мотив у меня был. Но как бы я позвонила? С чего вдруг у меня появилась бы такая возможность? — Лиза скрестила руки на груди.

— Ты позвонила, не выходя из дома. Однажды украв ключ от музея, могла раздобыть и от кабинета.

— Лиз, опять?.. — неприятно поразился водитель.

Взглядом прищурившегося Кима можно было резать запеченную индейку, стоящую в центре стола.

Неудивительно, что обвиняемая нервно поежилась и повторила:

— Я не звонила Вольской! — И уже тише добавила: — И ключ я не брала.

Ее оправдания выглядели жалко, да и сама экономка казалась смертельно обиженной. Сложно оправдаться, когда нападают со всех сторон. Но кто, если не Лиза? Может, я устроила охоту на ведьм? И стоило опираться на большее количество доказательств?

Да, я была необъективна, мешали эмоции. А еще, чего таить от самой себя, чувствовала себя паршиво и впервые в жизни сознательно хотела поделиться дурным настроением с ближним. И в то же время моя волчица чувствовала панику экономки. Отчего ей волноваться, если она ни в чем не виновата?

— Лиза, посмотри на меня, — потребовал повар. — И поклянись, что не ты сообщила Ксении, где искать дочь. Ты же помнишь, что я пойму, если солжешь?

— Добрый вечер. Ищете ответы без меня? Зря.

Экономку от допроса спасло появление хозяина дома. Его дочь, угрюмая, сонно моргающая, шла, держась за его руку. Шла, не желая на нас смотреть. И мое сердце тревожно екнуло: а что, если?.. Да нет, не может быть! Когда бы она успела?..

— Даша, ты ничего не хочешь рассказать людям, которые заботились о тебе в мое отсутствие?

Сильно покраснев, девочка торопливо прошептала:

— Простите меня, пожалуйста, я не должна была влиять на вас. Простите…

Не знаю, как она, а я в детстве, четко помню, ненавидела извиняться.

— Миа, Вася, я виновата сильней всего перед вами и отдам долг, когда стану совершеннолетней. Тогда в любое время можете обратиться ко мне за услугой ментальщика.