Многохвостая плеть Ильи Урманина (подарок Добрыни) перекочевала в текст прямо из былин, но это не значит, что она – мифическое оружие, совсем наоборот.

Лезвие «засапожных» ножей часто было кривым, образующим заметный угол с рукоятью.

Лук из турьих рогов – довольно спорная вещь. Тогда в ходу были составные деревянные луки, но как единичный экземпляр, «турий» лук вполне мог существовать. То, что он оказался у Ильи в руках, да еще и хорошо стрелял – дань былинам.

Нынешний спортивный лук с усилием натяжения 20 кг считался бы в те времена детским. Некоторые древнерусские луки требовали усилия до 80 кг, нормой было 40. Долгое выцеливание из такого тугого оружия невозможно, стреляли «навскидку», точность попадания достигалась тренировками. Зато даже самый средненький лук обеспечивал гарантированный трехсотметровый бой.

Хватит про оружие, давайте о выпивке! Выдержка «ставленного меда», которым угощали в богатых домах, могла исчисляться десятилетиями. Ничего общего с дешевой «вареной» медовухой этот напиток не имел, кроме исходного сырья.

Одежда героев приведена к реальной. Илья облачен как типичный норманн, что в походном, что в праздничном, включая такой атрибут, как пижонский топор, отделанный серебряной проволокой.

Паломники, «калики перехожие», действительно получили свое прозвище от слова «калиги» («калиговки»). Прежде чем стать сандалиями, калиги были короткими сапогами римских легионеров.

Четвертый слой текста, в некотором роде не менее тонкий, чем речь героев, – как персонажи обращаются с вещами и смотрят на мир.

Похоже, для многих будет откровением то, что тетиву носили от лука отдельно, в поясном кошеле или специальной коробочке. Надевали ее непосредственно перед стрельбой, после сразу снимали. Подолгу носить лук с натянутой тетивой означало быстро ее угробить. За тетивой всячески ухаживали, особенно в зимнее время. Часто встречающаяся в псевдоисторических текстах «тетива из воловьих жил» была не в ходу, слишом легко вытягивалась. На самом деле плели тетиву из конского волоса или льняной нити, обрабатывали воском. У степняков особым шиком считалась тетива, сплетенная из волос пленных.

Когда Илья бросает в неандертальца булаву, а потом нож, он делает это в ситуации крайней необходимости. По идее русы могли неплохо кидаться топорами. Но вообще метать оружие – варяжская манера боя, ведущая свою родословную от стычек на воде. Викинги швырялись всем, вплоть до секир. Прежде чем метнуть копье, из него зачастую вынимали шип, крепящий втулку наконечника к древку – чтобы оружие не «прислали» обратно тебе в лоб. Закинутый на изгородь топор мог служить дополнительной опорой при штурме. Но уточним: бросить топор – значит остаться без него. Схема боя могла быть следующей – метнули копья, сближаясь, метнули топоры, сошлись вплотную на мечах.

Смысл невероятной ширины брюк, которые носит Илья, не в том, что так ходить удобнее, а в количестве шелка, из которого они пошиты. С купца-банкрота могли натурально снять штаны в уплату долга. Помимо ювелирных изделий и штучного оружия главной привозной ценностью на Руси был именно шелк. По большим праздникам в киевскую уличную толпу бросали монеты и куски шелка. Русская девушка даже самого простого происхождения старалась заплести волосы шелковой лентой. Дальше к северу шелк дорожал баснословно, но настоящий викинг просто обязан был заработать на шелковую рубаху. Кстати, это еще весьма гигиенично.

Русы отличались чистоплотностью, один из важных пунктов договора с греками – разрешение нашим купцам на территории Византии ходить в баню сколько захотят.

Русь активно участвовала в работорговле, но сама по себе рабовладельческим государством не была. Рабы никогда не становились на Руси основой производительных сил, напротив, большую массу трудящегося населения составляли смерды-данники. Они сами могли держать рабов. Рабы вступали в браки с вольными, статус их детей мог быть разным и регламентировался Русской Правдой.

К слову, именно из смердов позже сформируется класс крепостных крестьян. Бояре и монастыри откроют на смердов настоящую охоту – тем с земли деваться некуда, значит, главное – получить эту землю в вотчину, и смерды твои.

Последнее, но важное. Автор надеется на понимание со стороны воцерковленных читателей. Рассказывать о перипетиях вхождения Руси в орбиту православного мира само по себе непросто. А делать это «политкорректно» и вовсе неразрешимая задача. Русь крестилась не раз – принятию веры на государственном уровне предшествовало, скажем так, «протокрещение», состоявшееся в дни Аскольда и Дира (один из них точно был христианином). И есть мнение, что Вещему Олегу эта культурная инициатива конунгов-самозванцев очень не понравилась. Короче говоря, все было непросто и не сразу. Со временем сформировался веротерпимый Киев, в котором даже после крещения невозможно представить избиение «латинян», аналогичное тому, что творилось на улицах Константинополя. Православная Русь пошла своей дорогой – путем неустанного духовного поиска, расколов, мученичества за веру… Вот и замечательно, что мы никого не копируем.

Строго говоря, автору в духовных вопросах ближе всего позиция Ильи Урманина: «Тяжел ли Гроб Господень и сильно ли его стерегут?»

Он ведь не для себя украсть святыню думает, верно?

Он просто считает, что все хорошее надо тащить домой, на Русь.

В XVIII веке В.Н. Татищев писал: «Я прежде у скоморохов песни старинные о князе Владимире слыхал, в которых жен его имена, тако же о славных людех Илье Муромце, Алексие Поповиче, Соловье-разбойнике, Долке Стефановиче и прочих упоминают и дела их прославляют». Быть может, во времена Татищева еще удавалось сыскать если не настоящих скоморохов, то кого-то, хранившего их искусство. Составленный примерно в те дни «Сборник Кирши Данилова» содержит много скоморошьих обработок былинных сюжетов и ряд «чистых» скоморошин.

Скоморохи были профессиональными артистами, музыкантами и певцами, их древнейшие изображения есть даже среди фресок киевской Софии XI в. Неизвестно, носили тексты скоморохов остросатирический характер с самого начала или приобрели его со временем. Именно сатира вызвала недовольство властей, и на певцов обрушились репрессии. Их уничтожили как класс. Скоморохов буквально раздавили в XVII веке совместными усилиями светских властей и церкви.

Параллельно со скоморохами по Руси ходили калики. В некотором смысле эти две группы конкурировали.

Скомороший репертуар, помимо классических былин, включал их вольные обработки, где русский эпос обыгрывался в пародийном, а то и издевательском ключе. Юмор скоморохов зачастую груб и примитивен, временами настолько, что пошлая нынешняя «эстрада» кажется на его фоне самой невинностью.

Калики специализировались на «духовных стихах» – устном варианте древней письменной литературы. В основе духовного стиха всегда книжный сюжет. Это легенды первых веков христианства, апокрифические сказания, евангельские и библейские темы. Также калики исполняли былины собственного сложения, а классические былины в их версии оказывались заметно переиначены. Сохранилось упоминание варианта, где исцелить Илью Муромца вместо калик перехожих являются Христос с апостолами. Это типично духовная обработка былинной темы.