— Пожалуй, твоя мать действительно поступила жестоко прежде всего по отношению к тебе, — вынуждена была признать Маргарет.

— Но наш дом, если честно, очень уж смахивал на тюрьму, атмосфера была просто удушающей!

— Тогда ты, наверное, можешь понять ее.

— Пожалуй! Сегодня мне это сделать проще, чем три недели тому назад. Что я раньше знала о жизни? И в людях я совсем не разбиралась, я и не думала, что на свете есть такие сердечные и добрые люди, как вы и Толли.

— Ты бы хотела увидеться с матерью?

— О нет! Что вы! — воскликнула Джин. — Быть может, когда-нибудь! А сегодня я бы хотела просто посмотреть на нее издалека.

— Тогда у меня есть предложение. Но вначале давай закончим с едой!

— Какое предложение?

— Ешь!

После ланча миссис Мелтон и Джин направились в гостиную. Маргарет сразу прошла в самый дальний конец комнаты.

— Кофе будем пить здесь! — тоном, не терпящим возражений, сказала она.

В огромной гостиной было многолюдно. Одни постояльцы гостиницы зашли сюда после ланча, другие заглянули перед тем, как отправиться в ресторан, чтобы побаловать себя аперитивом. Были здесь и семейные пары с детьми. Дети, шумные, раскрасневшиеся от мороза и лыжных прогулок, привносили в чопорную атмосферу оживление и непосредственность. Пожалуй, самой заметной из присутствующих была импозантная дама, сидящая в большом кресле возле камина. Перед ней дымилась чашечка кофе. Дама курила сигарету, вставленную в длинный черный мундштук.

Женщина была худа, почти костлява, темные волосы уже тронула седина. И все же в ее внешности было что-то такое, что невольно притягивало к ней взгляд, выделяло ее из толпы. Строгое элегантное платье безошибочно выдавало руку парижского кутюрье, на одном из пальцев правой руки — перстень с огромным бриллиантом. Всякий раз, когда солнечный луч попадал на камень, он вспыхивал снопами разноцветных искр.

Какое-то время Маргарет Мелтон молча наблюдала за женщиной, а потом наклонилась к Джин:

— Видишь вон ту женщину?

— Какую?

— Ту, которая сидит возле камина и курит.

— Вижу!

— Это Пейшенс Плауден.

Джин судорожно впилась пальцами в чашку, которую держала в руке. Она молча смотрела на женщину, а потом сказала:

— У нее очень болезненный вид.

— Так оно и есть! Я знаю это, потому что горничная, которая убирается у меня в номере, а я ее помню с тех пор, как бывала здесь раньше, помогает твоей матери по хозяйству, убирается у нее в домике, который находится высоко в горах. Но мисс Плауден довольно часто останавливается и в этой гостинице, когда приезжает в Сент-Мориц на лечебные процедуры или за покупками. Здешний персонал ее просто обожает, и это понятно, она очаровательная женщина.

Я тоже знавала ее когда-то.

— Вы ее знаете?! — Джин перевела изумленный взгляд на миссис Мелтон.

— Не близко, но знакома. Мы с отцом Толли познакомились с ней на одном приеме в нашем посольстве в Париже. Мисс Плауден пела в тот вечер и была чудо как хороша! Она находилась тогда в самом расцвете своей карьеры, была еще молода и очень красива. Грустно видеть ее такой изможденной и постаревшей. Видно, ей пришлось много страдать. Но, возможно, сама она считает, что ее страдания заслуженны… Хочешь, я вас познакомлю? — спросила Маргарет Мелтон у Джин после короткой паузы.

— Не знаю! — Джин нервно сжала пальцы. — Сама не знаю, что мне делать.

— Трусишь, да? — улыбнулась миссис Мелтон.

— Наверное!

— А может, все-таки отважишься? Забудь обиду, забудь все, что накопилось у тебя на сердце по отношению к ней. Поговори с ней, а потом уж решай, как быть дальше.

— Возможно, вы правы, — едва слышно проговорила Джин и тут же вскинула голову, словно готовясь к схватке с невидимым врагом.

Маргарет Мелтон встала:

— Иди за мной. Поверь, ты ни о чем не пожалеешь!

Она легко поднялась и направилась к камину. Пейшенс Плауден подняла глаза при ее приближении.

— Помните ли вы меня, мисс Плауден? — обратилась к ней Маргарет.

— О, конечно! Леди Брори, не так ли? Я отлично помню вас и тот прием в посольстве!

Это был незабываемый вечер! Ах, сколько воды утекло с тех пор! Присаживайтесь рядом и давайте вместе вспомним прошлое! Я столько потеряла в своей жизни, но, слава богу, память еще при мне!

Мисс Плауден пожала протянутую руку, блеснул перстень, и снова сноп разноцветных искр рассыпался вокруг. Маргарет слегка отступила, чтобы собеседница заметила ее спутницу.

— О! — с улыбкой глянула та на девушку. — А это…

— А это — моя юная приятельница, которую я хочу вам представить. Ее зовут Джин Маклейд.

Повисло неловкое молчание, которое нарушила Пейшенс Плауден.

— Джин Маклейд из… — начала она нерешительно.

— Из Глендейла, — подсказала ей Джин, и собственный голос показался ей чужим.

Они опять замолчали, но на сей раз молчание было исполнено особого смысла. Наконец Пейшенс Плауден обреченно взмахнула рукой, вложив в этот жест все обуревавшие ее чувства.

— Ах вот как! Ты знаешь, кто я?

Джин лишь кивнула. При всем желании она не могла выдавить из себя ни звука.

Маргарет повернулась, чтобы уйти, но девушка отчаянно вцепилась в ее руку. Так маленькие дети цепляются за мать, когда боятся чего-то или не хотят оставаться одни.

Миссис Мелтон ободряюще улыбнулась Джин.

— Давайте-ка мы сядем, — предложила она негромко. — Понимаю, какой это шок для вас обеих.

Она обняла Джин за плечи и почти силой усадила в свободное кресло и сама села рядом. Все трое молчали. Первой заговорила Маргарет:

— Понимаю, как это все непросто, момент действительно драматичный. То, о чем с такой легкостью пишут в дамских романах, в реальной жизни выглядит иначе. В такой ситуации вряд ли можно обойтись светским разговором.

Мисс Плауден бросила на нее благодарный взгляд:

— Вы правы! Нелегко встретиться с собственной дочерью после… О боже! Сколько же это лет прошло? После пятнадцати лет…

Джин продолжала держать Маргарет за руку, и по ее бледному лицу было видно, что она еще не пришла в себя.

— Да, пятнадцать лет — немалый срок! — согласилась с певицей миссис Мелтон, пытаясь выиграть еще немного времени. — За эти годы у Джин уже успел сформироваться определенный образ матери, и он существенно отличается, если судить по ее рассказам, от тех впечатлений, которые сложились о вас у меня.

— Могу себе представить! — усмехнулась Пейшенс Плауден. — Воображаю, какие сказки тебе наплели обо мне в Глендейле! — обратилась она к дочери.