Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня привел в сознание голос моего возницы.
— Сударь, мы должны были встретиться с госпожой в этой деревне.
Я ничего не ответил. Мы проехали через маленькое местечко. Он справлялся в каждом доме, не проезжала ли тут молодая дама в таком-то экипаже. Ему отвечали, что она проехала, не останавливаясь. Он повернулся ко мне, как бы ожидая прочесть на моем лице беспокойство по этому поводу, и я должен был показаться ему порядком встревоженным, если только он не успел уже смекнуть все не хуже меня самого.
Мы выехали из деревни, и я было начал льстить себя надеждой, что подлинный виновник моих страхов покинул меня, по крайней мере на время. «О, если я доберусь домой, упаду к ногам доньи Менсии, — говорил я себе, — если я вновь смогу отдаться под защиту моей достойной матери, неужели вы и тогда осмелитесь посягнуть на это священное убежище, призраки и чудища, ополчившиеся против меня? Там я вновь обрету, вместе с естественными привязанностями, спасительные принципы, от которых я отступил, они защитят меня от вас. Но если скорбь, причиненная моей беспутной жизнью, лишила меня этого ангела-хранителя... О, тогда я останусь жить лишь для того, чтобы отомстить за нее себе самому. Я уйду в монастырь... Но кто избавит меня от видений, завладевших моим мозгом? Я приму духовный сан. Я отрекусь от тебя, прекрасный пол, дьявольская личина украсила себя всеми прелестями, которым я когда-то поклонялся. Все самое трогательное в вас будет напоминать мне...»
Пока я был погружен в эти размышления, карета въехала в широкий двор замка. Я услышал чей-то возглас: «Это Альвар! Это мой сын!» Я поднял глаза и узнал мою мать, стоявшую на балконе своей комнаты. Меня охватило ни с чем не сравнимое чувство нежности и счастья. Душа моя, казалось, воскресла, я воспрянул духом. Я бросился к ней, в ее распростертые объятия, упал к ее ногам.
— Ах! — воскликнул я прерывающимся от рыданий голосом, обливаясь слезами. — Матушка! Матушка! Значит я не стал вашим убийцей? Вы еще признаете меня своим сыном? О, матушка! Вы обнимаете меня...
Охватившее меня волнение, мой страстный порыв настолько изменили мои черты и звук голоса, что донья Менсия не на шутку встревожилась. Она подняла меня, с нежностью поцеловала и усадила. Я хотел было заговорить, но голос изменил мне, я припал к ее рукам, обливая их слезами и покрывая горячими поцелуями.
Донья Менсия смотрела на меня с изумлением: она решила, что со мной, должно быть, случилось что-то из ряда вон выходящее, и даже испугалась, не повредился ли я в уме. В ее взглядах и ласках сквозили тревога и любопытство, доброта и нежность, в то же время ее предусмотрительная забота окружала меня всем, что могло понадобиться путнику, утомленному длинной и изнурительной дорогой.
Слуги наперебой старались услужить мне. Не желая огорчать мою мать, я слегка прикоснулся к поданным блюдам. Мой блуждающий взгляд искал брата. Не видя его, я с тревогой спросил:
— Сударыня, а где же достойный Дон Хуан?
— Он будет весьма обрадован вашим возвращением, он писал вам с просьбой приехать. Но так как его письма, написанные из Мадрида, были отправлены всего несколько дней назад, мы не ждали вас так скоро. Вы произведены в командиры полка, которым он командовал, а сам он только что назначен королем одним из его наместников в Индии.
— Небо! — воскликнул я. — Неужели весь этот ужасный сон был обманом чувств? .. Нет, это невозможно...
— О каком сне вы говорите, Альвар?
— О самом долгом, самом удивительном, самом страшном, какой только может привидеться.
И, превозмогая стыд и гордость, я подробно рассказал ей обо всем, что со мной было, начиная с посещения пещеры в Портичи и до той блаженной минуты, когда я мог обнять ее колени.
Достойная женщина выслушала меня с необыкновенным вниманием, терпением и добротой. Видя, что я сознаю всю меру своей вины, она сочла ненужным еще более увеличить ее тяжесть в моих глазах.
— Мой милый сын, вы устремились за обманчивыми видениями и с первой же минуты вас окружил обман. Лучшее доказательство тому — известие о моей болезни и о гневе вашего старшего брата. Берта, с которой вы будто бы говорили, вот уже несколько времени прикована недугом к постели. Я и не думала посылать вам двести цехинов сверх вашего обычного содержания. Я не рискнула бы подобной неразумной щедростью поощрять ваши излишества или побудить вас к тому. Наш добрый конюший Пимиентос скончался восемь месяцев тому назад, а из полутора тысяч с лишним домов, которыми владеет в Испанском королевстве господин герцог Медина Сидония, нет ни пяди земли, которая находилась бы в описанной вами местности. Я прекрасно знаю эти места, вам приснилась и эта ферма, и все ее обитатели.
— Но, сударыня, — возразил я, — возница, который доставил меня сюда, видел все это не хуже меня самого, он тоже плясал на свадьбе.
Матушка приказала послать за возницей, но оказалось, что он успел уже распрячь карету и удалился, не спросив никакой платы.
Это поспешное и бесследное исчезновение показалось матушке подозрительным.
— Нуньес, — обратилась она к находившемуся в комнате пажу, — передайте достопочтенному дону Кебракуэрносу,[25] что мой сын Альвар и я ждем его здесь. Это доктор из Саламанки, — добавила она. — Я полностью доверяю ему, и он заслуживает доверия как моего, так и вашего. В самом конце вашего сновидения есть одно обстоятельство, которое меня смущает. Дон Кебракуэрнос знает толк в этих вещах и сумеет разобраться в них лучше меня.
Достопочтенный доктор не заставил себя ждать. Уже самый вид его производил серьезное и внушительное впечатление, еще прежде чем он успел заговорить. Матушка заставила меня повторить в его присутствии откровенный рассказ о моих безумствах и их последствиях. Он выслушал меня, не прерывая, со вниманием, к которому примешивалось изумление. Когда я закончил, он после краткого раздумья взял слово и сказал следующее:
— Несомненно, сеньор Альвар, вы избегли величайшей опасности, какой может подвергнуться человек по своей собственной вине. Вы вызвали злого духа, вы сами неосторожно подсказали ему, под какой личиной легче всего будет обмануть и погубить вас.
