– Если боишься боли, могу сделать тебе обезболивающий контур, – предложил мастер. – У меня как раз есть для него подходящие узоры, чтобы скрыть. Акварелька, девочкам нравится.

Это он меня утешить решил? Неужели нашелся наконец нормальный человек в «Хантерс»?

– Всего двести пятьдесят. Это за работу, за само заклинание не возьму – интересно поработать с тем, у кого в крови течет ихор.

Какое там утешение.

– Только я подумала, что мы можем стать друзьями, – с сожалением вздохнула я. – А ты тоже хочешь надо мной поэкспериментировать.

– Разве одно другому мешает?

Наверное, нет. Возможно, веточка лаванды, распустившаяся у меня на ноге, наоборот, помогла – мне не раз пришлось поминать Фабио добрым словом. Действительно добрым, без шуток! Определенно этому поспособствовало, что Фабио был, как я, гени. Когда началась обещанная Лукасом полевая работа, некоторые темы я не могла обсудить ни с кем, кроме него. Не обо всем можно было поговорить с Мартином или хотя бы с Лукасом. Иногда ты по умолчанию оказываешься по ту сторону баррикад, просто потому что ты – больше – не человек.

Я уже упоминала: первый месяц был самым тяжелым…

Склонившись с Кассандрой над кофейным столиком, я хихикала, разглядывая готовые эскизы. На них осьминогоподобные существа с сотнями тентаклей… Впрочем, не стоит об этом. Достаточно сказать, что телосложению других персонажей на картинках я могла только позавидовать. Подобная грудь при такой миниатюрности… В то, что природа настолько щедра, я отказывалась верить. Фабио с клиентом вышел из кабинета как раз, когда мы переворачивали страницу. Хмуро посмотрел на нас и подозвал Касс к себе.

– Выдай ему тюбик «Бепантена», – велел он, стягивая испачканные перчатки. – И можешь идти.

– Последнее необязательно, – поспешила вмешаться я.

Артефактор одарил меня еще одним внимательным взглядом, после чего пальцем поманил за собой.

– Тебе стоило бы попасть в ГООУ, – сообщила я, прикрывая за собой дверь. – Ректор…

«Как раз в твоем вкусе», – хотела добавить я, но Фабио меня перебил:

– Я там учился.

– Серьезно? И после этого рисуешь такое? Стокгольмский синдром, или ты его просто никогда не видел?

– А ты? – Фабио сел напротив и скрестил руки на груди.

– Брала у него интервью для студгазеты. Но правда ты учился в ГООУ?

– Что тебя удивляет? Все там учатся.

Я это помнила, но…

– Ты работаешь на «Хантерс»!

Артефактор пожал плечами.

– На каждые десять тысяч наших найдется один, кто с ними сотрудничает, если не больше. Просто об этом не говорят.

Я понимала. Та же Райли. Ее семья знала, что Охотники – не просто детская страшилка, а вполне легитимная организация. И все же…

– Как ты можешь на них работать?

Одно дело – постоянные инспекции и проверки для всех, кто мог причинить другим мало-мальский вред. Возможно, немного порядка миру и в самом деле не помешало бы. Другое…

Мне не стоило открывать ту дверь. Но в медотделе все были заняты, а доносившиеся из-за нее стоны нервировали. Если кто-то издавал подобные звуки все полчаса, что я ждала, пока кто-нибудь освободится и вколет мне блокатор, значит, ему нужна помощь, верно? Но очередной белохалатник, которому я на это указала, посоветовал мне не лезть не в свои дела.

Никогда не любила таких советчиков.

Удивительно, но моего пропуска хватило, чтобы попасть в комнату. Странно: кто дает стажеру высокий уровень допуска? С другой стороны, пятый отдел был особым местом.

Внутри сразу бросалась в глаза больничная, ослепительная белизна. И отгороженный прозрачной стеной бокс. Существо в нем встрепенулось при виде меня. Почувствовало Огонь. Точно так же, как я ощутила проникавший через перегородку запах полыни. Заострившиеся черты под сбившимися в комок волосами, обнажившиеся зубы, обломанные ногти, которыми оно из последних сил скреблось по стеклу… Серая, в синяках и подпалинах кожа. Невидящие бельма глаз. И все же оно не было вампиром. Я чувствовала магию внутри него. И знала этот запах. Так ощущалась золотистая жидкость внутри ампулы. Так чувствовались уколы у Сереша, один раз в две недели.

– Тебя что, по всему этажу искать надо? – просунулась в дверь вихрастая голова.

Вопрос заставил сбросить с себя оцепенение. Выйти из лаборатории, взять себя в руки и не спрашивать лишнего. Но время от времени непрошеная мысль все же стучалась болью в висках.

А еще были темы пострашнее того, что происходило с осужденными в стенах «Хантерс инкорпорейтед». Или напрямую с этим связанные? Охотники следовали Договору. Как бы им ни претило, насколько бы они ни ненавидели нас, они не забирали невиновных. Тот… или та, кого я видела в лаборатории, попал туда не случайно. Но что, если виновными становились дети? По незнанию, по ошибке, из страха и попытки себя защитить?

Что тогда?

– Ты видишь мир из своей перспективы, – произнес после некоторой паузы Фабио. – Маги – добро, Охотники – зло. Но это не так.

Разве?

– Ты не ответил, почему решил с ними сотрудничать, – напомнила я.

– У меня не было выбора. Я у них в долгу. Но это долг, который я с радостью отдам, – поспешил он заверить.

– Что ты натворил?

Итальянец насмешливо изогнул бровь, прежде чем сказать:

– Они меня вырастили. Только не удивляйся, – вздохнул он. – И не говори, что не видела детскую площадку во внутреннем дворе.

Видела. И детей на качелях тоже. Однажды Макс, рассказывая, как мне повезло, упомянул, что полукровок, у которых единственных в семье просыпается магия, «Хантерс» забирает себе – обычный человек не сможет вырастить такого ребенка. Это будет опасно в первую очередь для него самого.

– Твоя родня – обычные?

Фабио пожал плечами.

– Нет родни. Не осталось.

Еще у меня имелось подозрение насчет тех, кто лишился семьи по вине гени. Должны же Охотники постоянно пополнять свои ряды? Это маги вечно молоды. Люди стареют. И умирают гораздо быстрее. Если не всем стирать память… Оглушенные болью, воспитанные в ненависти к тем, по чьей вине они остались без близких, – из таких получится отличное следующее поколение.

А теперь выяснилось, что Охотники растили не только людей, потерявших родню из-за гени… Логично. Это же лучшее из обоих миров: ненависть к гени и их способности. Отличное сочетание.

– Как?.. Извини.

Мы были не настолько близки, чтобы я могла задать этот вопрос. Но Фабио решил ответить.

– Все спрашивают. Семья не успела собрать пиццо[23] вовремя. Дон решил сделать из этого показательный пример, – он постучал себя по стеклянному глазу, заставляя меня вздрогнуть. – Мне повезло.