докладных записок (relationes) и отрывки из речей» (Ранович А.Б. Симмах // Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М.: Изд-во политической литературы, 1990. С. 450).

47

Ранович А.Б. Симмах. С. 452.

48

Там же. С. 453.

49

Там же.

50

Там же.

51

Амвросий Медиоланский. Письмо XVIII. Разд. 6 // Святитель Амвросий Медиоланский. Собрание творений. Т.1. М.: ПСТГУ, 2012. Еще дальше святитель пишет такие слова: «Рим не поручал язычникам ее (речь в защиту святынь. – А.З.) произносить. Напротив, он обращается к ним с совсем иными словами. Для чего, – говорит он, – вы ежедневно обагряете меня кровью, принося в жертву целые стада невинных животных? Не в гаданиях по внутренностям, а в доблести воинов залог вашей победы (Амвросий Медиоланский. Письмо XVIII. Разд. 7).

52

Амвросий Медиоланский. Письмо XVIII. Разд. 7.

53

«Если сегодня какой-либо языческий император, которого на самом деле нет, воздвиг бы алтарь идолам и заставил бы к нему собрать христиан, чтобы они участвовали в жертвоприношениях, чтобы дыхание и уста верующих были переполнены пеплом с алтаря, сажей святотатства, чадом пожарища, и в той курии произнес бы решение, что поклявшиеся у алтаря идолов были бы вынуждены таким образом согласиться с этим решением (по этой же причине они объясняют расположение алтаря, чтобы благодаря их клятве, как они сами думают, каждое заседание действовало бы на общую пользу, хотя курия уже большим числом наполнена христианами), христианин, которого принудили бы прийти в сенат для исполнения такой воли, должен посчитать это гонением» (Амвросий Медиоланский. Письмо XVII. Разд. 9).

54

Карташев А.В. Вселенские Соборы. С. 263.

55

По слову того же Карташева, «Рим не понимал значения Соборов иначе как только в качестве торжественных присоединений к уже высказанному папскому голосу. Легаты имели прямую инструкцию – не допускать догматических дискуссий» (Карташев А.В. Вселенские Соборы. С. 267).

56

«Во всем последуя определениям святых отец и признавая читаемое ныне правило ста пятидесяти боголюбезнейших епископов, бывших в Соборе (II Вселенском Соборе. – А.З.) во дни благочестивыя памяти Феодосия, в царствующем граде Константинополе, новом Риме, то же самое и мы определяем и постановляем о преимуществах Святейшей Церкви того же Константинополя, нового Рима. Ибо престолу ветхого Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению, и сто пятьдесят боголюбезных епископов представили равные преимущества святейшему престолу новаго Рима, праведно рассудив: да град, получивший честь быть градом царя и синклита и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет второй по нем» // Сайт «Канон». Свод законов Православной Церкви: www.agioskanon.ru

57

Часто вспоминают одну фразу преподобного Максима Исповедника, которую тот произнес после неоднократных попыток заставить его причаститься вместе с Константинопольским Патриархом-монофелитом: «Если вся вселенная начнет причащаться с Патриархом, я не причащусь с ним. Дух Святой анафематствовал чрез апостола даже ангелов, вводящих что-либо новое и чуждое проповеди (евангельской и апостольской)». Эти слова часто употребляли старообрядцы и другие раскольники, вырывая сказанное из контекста.

58

«Итак, чтобы быть еретиком, надо быть христианином или хотеть им быть! Иначе можно быть только либо язычником, либо отступником» (Антоний (Блум), митр. Сурожский. По поводу выражения «неразделенная Церковь» // Беседы о вере и Церкви. М., 1991).

59

Вот свидетельство епископа Порфирия (Успенского), посетившего в XIX веке пещеру святого Антония: «Чем ближе мы подходили к колыбели монашества, тем круче и стропотнее (кривее, извилистее. – Ред.) становилась стезя, ведущая к ней. Во многих местах надлежало взлезать с уступа на уступ и цепляться руками. Я четыре раза немного отдыхал на камнях. Жажда измучила меня. Чем более пью воду из кожаного меха, тем более сгораю и томлюсь от горечи во рту. Не понять бы мне, как столетний старец Антоний сходил и восходил по такому стропотному месту, если бы вера не сказала мне, что его носила всемощная благодать Божия» (Архимандрит Порфирий Успенский. Путешествие по Египту и в монастыри святаго Антония Великаго и преподобнаго Павла Фивейскаго в 1850 году. Цит. по: Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. М.: Паломник, 1998. С. 220–222). В наши дни для паломников сооружена лестница почти в тысячу ступенек с перилами, но и по ней пройти путь к пещере Антония Великого очень непросто.

60

Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. С. 123. Мы специально взяли пересказ жития святого Антония, написанный в XIX веке. Здесь каждое слово – это традиционный агиографический «топос» (общее место, шаблон), переходящий подчас из жития в житие.

61

«Они имеют в каждом монастыре отцов (игуменов), экономов, седмичных, слуг и настоятелей отдельно для каждого дома, так что в одном доме живут по сорок и более или менее братий, повинующихся одному настоятелю. В монастыре же одном, смотря по числу братий, бывает по тридцати или сорока домов; причем три или четыре дома соединяются в отдельную общину, частью для совместного выхода на работы, частью для очередных седмичных услуг. Кто первым вступил в монастырь, тот первым садится, первым встает, первым поет псалом, первым протягивает руку за столом, прежде других причащается в церкви. Внимание у них обращается не на возраст, а на образ жизни. В келиях они не имеют ничего, кроме исатия (рогожа, служащая постелью. – А.З.), двух лебитонариев (род одежды египетских монахов, не имеющей рукавов. – А.З.) и одного уже изношенного – для спанья или работы; имеют они также по льяному покрывалу, по два клобука, козью кожу, которую называют милотью, льняной пояс, башмаки да посох – спутник в дороге. Больные пользуются чрезвычайным уходом и пищею, приготовленною в полном изобилии; здоровые же отличаются способностью к большому воздержанию…» (Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. С. 161).

62

«Когда при чтении актов Собора 448 г. прочитывалось требование к Евтиху, чтобы он признал две природы, взвинченные параваланы и монахи Варсумы кричали: