Он показал налево и направо. С одной стороны стояли три сосны, с другой — две.

— Судя по картине наместника, — объяснил своим спутникам судья, — тайный павильон должен быть неподалеку. Предполагаю, что между этой парой сосен должен быть лаз. Три сосны напротив, по-моему, нужны только для того, чтобы сумма составляла пять.

Ма Жун с готовностью кинулся в проход между двумя соснами, но тут же выскочил обратно, ругаясь на чем свет стоит. Его штанины были в грязи по самое колено.

— Там нет ничего, кроме ямы с тиной! — возмущенно воскликнул он.

Судья Ди наморщил лоб.

— Может быть, надо обойти эту яму? — нетерпеливо спросил он. — До сих пор все совпадало.

Староста Фан сделал знак приставам. Те обнажили мечи и начали расчищать заросли между двумя соснами. Появился край ямы, наполненной черной водой. Пузыри все еще поднимались в том месте, где в нее провалился Ма Жун. Запах гнили повис в воздухе.

Судья Ди присел и заглянул под нависшие ветви. Внезапно он отпрянул назад.

Странной формы голова показалась над поверхностью воды. Желтые глаза неподвижно уставились на судью.

Ма Жун вскрикнул и занес над головой копье. Но судья остановил его жестом.

Медленно огромная саламандра выползла из ямы на берег. Ее слизистое тело было в длину более пяти чи. Гадина неторопливо скрылась в зарослях водяных растений.

Трое судейских вздрогнули от страха.

— Я предпочел бы столкнуться с шестью уйгурами, чем с этой тварью! — воскликнул Ма Жун.

Но судья неожиданно улыбнулся и сказал с нескрываемым удовлетворением:

— Мне часто доводилось читать в старых книгах о гигантских саламандрах, но живьем я вижу такую в первый раз!

Затем он внимательно осмотрел берега ямы. Густо заросшие водяными растениями, они выглядели малопривлекательно. Судья вновь вгляделся в черную поверхность воды.

— Видите вон тот камень? — внезапно обратился он к Ма Жуну. — Очевидно, это первый из камней, образующих брод через яму. Вперед!

Ма Жун заткнул полы халата за пояс. Остальные последовали его примеру.

Он встал на плоский камень и концом копья обследовал пространство вокруг себя.

— Вот следующий камень! — воскликнул он. — Впереди слева!

Раздвинув низко нависшие ветви, он сделал шаг вперед, но внезапно остановился. Судья Ди, следовавший за Ма Жуном, налетел на него и упал бы в воду, если бы сыщик не подхватил его.

Ма Жун молча показал на сломанные ветви и прошептал на ухо судье:

— Эта ветвь сломана рукой человека и сломана недавно. Взгляните, листья еще не засохли! Кто-то прошел здесь не далее как вчера, ваша честь! Он поскользнулся на камне и, пытаясь удержаться, схватился за ветвь!

Судья Ди бросил взгляд на ветвь и кивнул.

— Этот человек может быть неподалеку, приготовьтесь к нападению! — тихо скомандовал он десятнику Хуну. который стоял на соседнем камне. Тот, в свою очередь, передал повеление Дао Ганю и Фану.

— Уж лучше любой человек, кто бы он ни был, чем эта слизистая тварь! — пробормотал Ма Жун и, сжав покрепче копье в руках, шагнул вперед.

Яма с водой была не очень велика, но много времени ушло на отыскивание скрытых под водой камней. Однако тот, кто знал дорогу, мог переправиться через яму в считанные минуты.

Очутившись снова на твердой земле, Ма Жун и судья Ди пригнулись. Судья раздвинул ветки; впереди виднелась большая прогалина, окруженная со всех сторон деревьями и большими валунами, в середине которой под высоким кедром стоял круглый каменный павильон. Окна были затворены, но дверь широко распахнута.

Судья Ди дождался, пока все приставы в отряде перебрались на другой берег, после чего скомандовал:

— Окружите павильон со всех сторон!

Затем он бегом устремился к павильону и взбежал на крыльцо. Две большие летучие мыши, хлопая крыльями, устремились наружу.

Судья повернулся. Приставы рассыпались по лужайке и обыскивали кусты. Судья Ди покачал головой:

— Здесь нет никого. Пусть приставы и их староста тем не менее тщательно обследуют все кругом.

Затем он вошел в павильон. Оба сыщика последовали за ним. Оказавшись внутри, Ма Жун отворил ставни.

В тусклом зеленоватом полумраке судья Ди увидел, что павильон пуст, если не считать каменного столика посредине и мраморной скамьи, прислоненной к дальней стене. Все кругом покрывал густой слой пыли и плесени.

На столе стояла шкатулка длиной и шириной в один чи. Судья Ди склонился над ней и стер пыль с крышки рукавом халата. Шкатулка была изготовлена из зеленого нефрита и украшена резьбой в виде облаков и драконов.

Судья осторожно поднял крышку и извлек из шкатулки маленький свиток, обернутый лоскутом выцветшей парчи.

Показав его спутникам, он торжественно произнес:

— Перед вами завещание наместника!

Судья осторожно развернул свиток и вслух прочитал:

«Последняя воля и завещание Да Шоу-цзяня, академика-циньлиня, наместника Трех Восточных Провинций.

Досточтимые господа и собратья, разгадавшие тайну моего свитка и проникшие в сердце моего лабиринта, вам почтительно и низко кланяюсь я!

Весною — сеют, осенью — жнут. Когда приходит закат дней, человек при сумерках жизни своей обращает взгляд в прошлое и взвешивает свои деяния, пытаясь угадать, как будут они взвешены Владыкой Загробного Мира.

Когда я полагал, что достиг наивысших почестей, несчастье подкралось ко мне незаметно. Я преуспел в улучшении нравов Поднебесной, но не смог улучшить нрава моего сына Да Кея, плоти от плоти моей и крови от крови моей.

Да Кей — человек, природа которого испорчена, а желания — неупорядочены. Предвидя, что после моей смерти он рано или поздно погубит себя, я вновь женился, дабы выполнить мой долг перед предками и сделать так, чтобы наш род продлился, даже если Да Кей сгинет в тюрьме или же погибнет от руки ката.

Небо благословило мое брачное ложе и послало мне второго сына, Да Шаня, на коего я возлагаю большие надежды. Посему полагаю своей обязанностью сделать так, чтобы сын мой не прозябал после моей кончины.

Разделив собственность поровну между сыновьями, я подверг бы опасности жизнь Да Шаня. И на смертном ложе я притворился, что передаю все наследство Да Кею. Но затем я написал мое истинное завещание и скрепил его печатью и подписью. В нем говорится, что буде нрав Да Кея переменится к лучшему, поделить наследство поровну между ним и Да Шанем; если же Да Кей совершит преступление, то все отходит Да Шаню.

Я спрятал грамоту с завещанием в свиток преднамеренно, дабы Да Кей обнаружил ее. Если он исполнит мою последнюю волю и проявит тем самым сыновью почтительность, да будет милость Неба на нашем доме! Если же Да Кей в своей порочности уничтожит документ, он решит, что свиток более не представляет опасности для него, и передаст его в руки моей преданной молодой жены, которая будет хранить его до тех пор, пока вы, о мои мудрые собратья, не разгадаете сокрытый в нем ключ и не найдете эту шкатулку.