– Такие вещи нас не интересуют, – сказала Сафо.

– Ты знаешь, что корабли Улановых занимаются разработкой Меркурия прямо сейчас, пока мы разговариваем? Не говоря уже о полицейских катерах и беспилотниках, необходимых для поддержания блокады. Они летают за орбитой Венеры. Это тебя не беспокоит?

– Если бы какая-то иная сила захватила власть в Солнечной системе, – сказала Сафо, – и сбросила Улановых – думаете, эти люди сохранили бы пространство вокруг священного лика Солнца в чистоте, не допустили бы туда заразы? В относительной чистоте, я хотела сказать, потому что вы правы, мисс, – там нет совершенной пустоты. Разве что, по-моему, дела обстоят лучше, чем могли бы.

Диа медленно кивнула.

– Понимаю, – сказала она. – Но вот какое дело: Лерон ведь не был приверженцем Ра’Аллаха, верно?

Сафо тотчас же опустила глаза:

– Нет, мисс.

– А какой веры он придерживался?

– Он поклонялся Богравитации. Это ужасная вера, вера бандитов и язычников.

бИт сообщил Диане подробности.

– Ужасная, потому что отрицает твоего Бога?

– Они отрицают единство Бога. Они считают, что гравитация – божественный принцип Вселенной, что лишь гравитация придаёт космосу форму и упорядоченность. Они думают, у каждой частицы материи есть божественный потенциал и, когда он превосходит определённую величину, она становится богом. Они поклоняются чёрным дырам, пожирателям, как истинным богам, а это значит, что богов у них десять миллионов. Они верят, что в конце времён все эти дьявольские сущности сольются в одного гигантского бога, и звать его будут Фенрир, и он поглотит нас всех. Это религия дикарей, мисс. Лерон верил, что только сила придаёт форму, упорядоченность и смысл всему. Он верил, что сила – это красиво.

Выпалив этот длинный монолог на одном дыхании, она залилась краской. Вид у неё сделался несчастный.

– К тебе он тоже применял силу, Сафо?

– Мисс, – сказала она вместо «да», потом закрыла глаза и открыла рот. Её нижняя губа дрожала от горя или, может быть, от неумолимого давления силы тяжести.

– Несколько странно, – задумчиво проговорила Диана, – что две столь непохожие друг на друга религии существуют в пределах одного и того же трущобного пузыря. Обычно – как мне представляется – на один пузырь приходится одно сообщество и одна вера. Для чего-то ещё там ведь и места не хватает.

– Лерон и его семья из другого пузыря, мисс, – сказала Сафо и с усилием выпрямила спину. – Его уничтожил полицейский крейсер, и мы дали им приют.

– Очень мило с вашей стороны.

– Ра’Аллах вознаграждает за милосердие, – сказала Сафо. – И вообще-то они заплатили.

– Почему полицейский крейсер взорвал их обиталище?

– Потому, – сказала Сафо, бросив взгляд на Яго, – что все они бунтовщики и порочные люди. Они не чтят власть Улановых, как мы. Они замышляют революцию. Они дружат со Стеклянным Джеком и в политике держатся принципа force majeure[37].

– До чего же любопытно! – сказала Диана, также посмотрев на стоявшего рядом Яго. – Человек, который лично отобрал двадцать лакеев, пропустил индивида с такими криминальными задатками и опасными политическими взглядами?

– Две минуты, мисс, – бесстрастно проговорил Яго.

– Ты знал, Яго, что покойный Лерон поклонялся Богравитации?

– Разумеется, знал, мисс Диана, – сказал Яго. – Наша Сафо преувеличивает революционные задатки этой конкретной секты. Вынужден признать, что некоторые последователи Богравитации действительно вынашивают террористические замыслы. Но у большинства совсем другие интересы.

– И всё-таки – нанимать слуг из трущобного пузыря, приютившего две несовместимые друг с другом религии… – проговорила Диана, многозначительно глядя на него. – Это странно, разве нет?

Яго обратил взгляд в сторону моря, где всё ещё виднелась фигура Деньо.

– Меньше двух минут, мисс, – произнес он.

– Сафо, – сказала Диа, вновь переключив внимание на служанку, – Увы, сейчас я должна тебя покинуть. Но я хочу, чтобы ты кое-что поняла. Я знаю, что Лерон совершил над тобой сексуальное насилие.

Сафо устремила на неё спокойный взгляд:

– Мисс.

– Я верю в это. И постараюсь сделать всё возможное, чтобы твоё наказание было минимальным.

– Моё… наказание, мисс? – У Сафо перехватило дыхание.

– Убийство человека остаётся убийством человека, даже если убитый был мерзавцем. И, разумеется, Lex Ulanova обойти невозможно. Но я думаю, что смогу использовать своё влияние для смягчения приговора. Это самое влияние, похоже, растёт.

Сафо посмотрела на неё усталым взглядом. На секунду показалось, что она вот-вот начнёт всё отрицать. Но секунда прошла. Она снова опустила глаза и проговорила с тоской:

– Наказание за убийство – смерть. Такой приговор нельзя смягчить.

– Необязательно. Я думаю, ты сможешь получить тюремный срок, – сказала Диана. – Он и раньше тебя насиловал. Вероятно, он собирался снова тебя изнасиловать, перед тем как ты его убила?

Заходящее солнце освещало лицо служанки, смягчая неровности цвета и окрашивая щеки румянцем. Несмотря на тяжелые складки кожи, порождённые действием гравитации, она казалась почти красивой.

– Да, – проговорила она.

Диана сказала:

– Я осмотрела кладовую, где всё случилось, несколько раз. – Она обращалась к Яго, хотя продолжала смотреть на Сафо. – Сначала меня сбила с толку глупая идея о том, что преступник активировал садового робота, чтобы совершить убийство, но ничего подобного, разумеется, не происходило. Решающая деталь всё же застряла у меня в памяти, хоть поначалу я и проигнорировала её. Я всё думала и думала о ней. О том, что стены там покрыты килями – лопастями – жесткими крылышками. Я не поняла, зачем они там, и сначала не обратила на них должного внимания. Просто потому, что не привыкла к ним. Наверху они не нужны. Но вчера в машине до меня дошло. Я же знала, что такое эти кили-крылья-лопасти. Они называются полками. Здесь, внизу, люди используют их для того, чтобы хранить вещи. На полку можно положить какой-нибудь предмет, и гравитация удержит его на месте. Туда можно класть лёгкие вещи. И тяжелые тоже.

Яго смотрел на неё расфокусированным взглядом. Что-то проверял на своём бИте.

– Сафо, – сказала Диана, – Лерон преследовал тебя, не так ли?

– Он хотел, чтобы делала для него всякие вещи, сексуальные вещи, пока он будет лежать на спине, – сказала Сафо. – Я отказалась, и он рассердился. Ринулся ко мне, я побежала – мне было трудно, мы оба едва могли передвигаться, словно в воде, словно в кошмарном сне, и всё из-за силы тяжести.