Икер ожидал, что вот сейчас ему будет поручена конкретная опасная миссия.

Решение Сесостриса поразило его как удар грома с ясного неба.

— Я назначаю тебя царским писцом на личной службе у фараона. Это звание позволит тебе появляться при дворе.

По Мемфису ручьями растекались слухи один противоречивее другого. Одни утверждали, что подмастерье мясника зарезал царя, другие говорили о том, что на дворец напали ханаане, третьи уверяли, что вооруженные банды все еще ведут бой с внутренней дворцовой стражей и продвигаются к личным покоям царя.

Пересуды разом успокоились, когда Сесострис появился перед храмом Птаха в сопровождении Икера. Монарх не только был жив, но и сам совершал полуденный ритуал, и ему прислуживал новый царский писец.

Мастер-мясник с перевязанной головой с радостью узнал во вновь назначенном высокопоставленном чиновнике своего помощника. Он был уверен, что получил удар от одного из бандитов, пытавшихся проникнуть в кабинет фараона, и теперь радовался назначению Икера. Молодой человек, конечно же, бросился на помощь царю, и тот вознаградил его за проявленное мужество.

Усиление охраны и прибытие многих высоких чинов, среди которых был Хранитель Царской Печати Сехотеп и Великий Казначей Сенанкх, заставляли народ предполагать, что сейчас состоится какое-то важное событие. Любопытные и ротозеи со всех сторон ринулись к входу в храм в надежде, что скорее других узнают важную новость.

Когда приехал визирь, ни у кого не осталось и малейших сомнений в том, что событие действительно произойдет.

На огромном дворе прямо под открытым небом выстроились постоянные и временные жрецы, а также высокопоставленные чиновники. Все перешептывались, пытаясь узнать, что сейчас огласит царь. Во-первых, остался ли он невредимым? Во-вторых, какие репрессии он назначит? О, разумеется, Ханаанскую землю оккупируют еще плотнее и жестче! А может быть, в Мемфисе будет установлен комендантский час? Не будем забывать и санкций против стражников и тех военных, которые не сумели обеспечить монаршую безопасность! А кто знает, может быть, виновные уже выявлены и арестованы?

Когда Сесострис вышел из святилища, все взгляды устремились на него. Он и так был гигантского роста, а в двойной короне, символизирующей единство Верхнего и Нижнего Египта, казался еще выше.

Никаких следов ранения, никаких признаков недомогания...

— Пусть писец Икер встанет рядом со мной.

В сомнении юноша вышел вперед и преклонил колено в знак почитания.

— Пусть визирь Хнум-Хотеп поднимет его с колен.

Первый министр, удивленный, что видит писца в такой ситуации, взял его за руку и сделал ему знак подняться.

— Я назначаю Икера единственным воспитанником Дворца, — объявил фараон. — Он получает титул Царского Сына.

Сесострис прошел через двор, за ним последовали визирь и Икер.

Содержание заявления и его краткость поразили присутствующих.

Один из собравшихся, потеряв сознание, внезапно рухнул навзничь. Это был Медес, который отказывался верить своим глазам и ушам. Нет, не может быть, это не Икер, только не он! Жалкий ученик писца, похищенный из забытой богом деревушки Медамуд и предназначенный стать жертвой! И как только этому сироте, о существовании которого было известно лишь нескольким неграмотным крестьянам, удалось выжить и проделать путь, дойдя до самого фараона? Один из подручных, ложный стражник, который куда-то исчез, уверял же Медеса, что Икер мертв!

Если он чудом спасся, что же он расскажет царю? Похищение, путешествие в страну Пунт, кораблекрушение, нападение, странничество... Это все пустяки, потому что о существовании Медеса Икер ничего не знает и у него нет никаких следов, которые могли бы на него указать.

Икер, ничтожный мальчишка, обреченный насмерть! Царский Сын! Этот кошмар можно рассеять только одним способом: любыми средствами уничтожить Икера!

У визиря не было для царя ни одной хорошей новости. Во-первых, расследование о двух нападавших окончилось неудачей. Ни один из стражников и солдат из дворцовой стражи не знал этих людей, а так как нельзя было обратиться к Собеку, чтобы тот порыскал по городскому дну Мемфиса, то, возможно, никто так никогда и не узнает, откуда явились эти двое убийц. Во-вторых, расследование относительно «Быстрого» подходило к концу, но и оно зашло в тупик. Ни один корабль с таким названием в Мемфисе не строился.

— Но ведь нужно же было для корабля достать лес, использовать плотников, подделать документы, набрать экипаж! — настаивал Сесострис. — Такие дела не проходят абсолютно незамеченными!

— И снова я вынужден признать, что нам сильно недостает Собека-Защитника. Но ведь, обличая чиновников в правонарушениях, я и сам оказался в довольно сложной ситуации. Если бы я не обвинил его, то нарушил бы свои обязанности!

— Я ни в чем тебя не виню, Хнум-Хотеп.

— Мне в голову пришли две гипотезы. Если «Быстрый» был собран на берегу моря каким-нибудь подпольным судовладельцем, то мы никогда не наткнемся на его след. Если же корабль тайно делала какая-нибудь морская египетская верфь, то следы обязательно должны остаться.

Фараон велел позвать Икера и Секари.

— Великий Царь, — сказал Секари, — слоняясь по набережным, я собрал кое-какую информацию. В описании одного из убийц портовые рабочие признали Изрезанного — нелегально работавшего в порту ливийца, которому покровительствовал его брат. Этот человек был выносливым и не отказывался ни от какой тяжелой работы. За это его терпели.

— А где его брат?

— Исчез. Его дом пуст.

— И этот след оборвался, — с грустью заметил визирь. Монарх обратился к своему приемному сыну.

— Как ты считаешь, моряки «Быстрого» были египтянами?

— Вне всякого сомнения, Великий Царь.

— Поройся в своей памяти, Икер. В тот или иной момент пребывания на корабле не узнал ли ты какой-нибудь, даже самой незначительной, на твой взгляд, подробности о сооружении этого корабля?

Размышления были недолгими.

— По словам плотника из Кахуна Рубанка, части корабля были изготовлены в Файюме. У меня не было еще времени, чтобы провести свое расследование в этом направлении.

— А это направление как раз и есть верное, — высказал свое мнение Секари. — Я отправляюсь в эту провинцию.

— Минуточку, — сказал царь. — Икер, ты пройдешь сейчас с визирем в свой кабинет. Визирь расскажет тебе о твоих обязанностях царского писца.

Хнум-Хотеп и приемный сын Сесостриса ушли.

— Мне очень недоставало Золотого Круга Абидоса, — признался Секари. — И мне бы хотелось снова там возродиться. Но, увы... Что-то подсказывает мне, что есть нечто более срочное!