— Ты себе хотя бы приблизительно представляешь, сколько здесь этажей и километров коридоров?

— Что поделать. Такова селяви.

Друзья стали подниматься наверх. Им повезло больше, чем рассчитывал Агеев: уже на третьем этаже прибор заорал, как оглашенный, и сигнал привел их к тяжелой, массивной, обитой кожей двери.

— Стало быть, пришли, — прошептал Денис.

— Стало быть, так, — повторил Агеев. — Ну что, входим?

— Давай.

Филипп резко отворил дверь, шагнул в кабинет и присвистнул от удивления.

— Вот так-так, доброе утро, господин Истомин, — обратился Фил к человеку, сидящему за столом. Больше в комнате никого не было.

— Доброе, — ответил тот. — С кем имею честь?

— Грязнов, — оттеснил Денис Агеева и шагнул вперед, — директор детективного агентства «Глория».

— Ну как же, наслышан, — усмехнулся Истомин. — Это ваши люди, кажется, префекта Кочкина не уберегли.

Денис залился краской и слегка кивнул.

— Так, и чем же обязан визиту? — продолжал задавать вопросы Истомин.

— Мы ищем девочку, — вступил в разговор Филипп, спасая засмущавшегося шефа.

— Какую такую девочку? — нахмурился Истомин.

— Нику. Ваша жена поручила нам ее охранять.

— И что же вы от меня хотите? — насмешливо спросил Истомин.

— Чтобы вы сказали, где она, — объяснил Денис.

— Ники здесь, как видите, нет.

— Но почему же тогда пищит… — Филя осекся. Истомину, ясное дело, незачем было знать обо всех технических подробностях. Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь, поэтому Истомин насмешливо сузил глаза:

— Что это у вас там пищит? Пеленгатор, что ли?

Денис и Филипп переглянулись и хором ответили:

— Нет.

— Ну, в принципе мне ваши подробности совсем неинтересны.

— Так где же Ника?

— Она заходила ко мне совсем недавно, но теперь ушла. И где она, я понятия не имею. Ника — большая девочка, сама может выбирать, где ей ходить.

Денис потянул Агеева за рукав и взглядом указал на кресло, стоящее возле стола Истомина: на нем лежала сумка Ники.

— Значит, вы не знаете, где ваша дочь, и вас совершенно не волнует, что она исчезла?

— Меня не волнует, потому что с Никой все в порядке. Если она сбежала от вашей опеки, то это ее дело, и ваша, между прочим, очередная промашка. Ко мне еще есть какие-нибудь вопросы? — Истомин поднялся из-за стола.

— Пока нет.

— Тогда сделайте одолжение, оставьте меня. Мне нужно работать.

— Вот гад, — обрел дар речи Грязнов, выйдя из кабинета.

— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил его Филипп.

— Сложно сказать. Но господин Истомин несомненно связан с пропажей девочки. Надо бы установить за ним наблюдение. Распорядись, пожалуйста, объясни ребятам, что им нужно сделать.

— Будет исполнено, а пока что?

— А пока ты едешь к Истоминой и пытаешься с ней объясниться, а я еду домой и пытаюсь выспаться.

— Ты же меня на верную смерть посылаешь, сжалься, — взмолился Филипп. — Поедем со мной. Она же меня растерзает за пропажу дочки, ты видел, какие у нее ногтищи?

— Ох, ну ладно, — вздохнул Денис. — Видно, не судьба выспаться на этой неделе. Поехали…

Приблизительно через полтора часа после ухода Грязнова и Агеева в дверь кабинета Истомина постучали.

— Войдите, — раздалось из-за двери.

В комнату шагнули люди в синих рабочих комбинезонах.

— В чем дело? Что вам здесь нужно? Я никого не вызывал, вы, вероятно, ошиблись. — Истомин был очень недоволен.

— Никакой ошибки. Просто квартальная проверка электрооборудования. Разрешите осмотреть ваш кабинет.

— Пожалуйста, — махнул рукой Истомин. — Только побыстрее, у меня много работы.

— Буквально пять минут, — отозвались рабочие и принялись изучать розетки и ведущие к ним провода, попутно задавая множество вопросов: — Нет ли каких-нибудь жалоб? Ничего не искрит? Нигде нет оголенных проводов, неисправных розеток?

— Нет. У меня здесь все в порядке, никаких проблем, не утруждайте себя.

— Ну что вы, это же наша работа, — ласково ответил один из рабочих.

Истомин нервно отвернулся к окну и закурил сигарету.

Воспользовавшись этим, Сева Голованов и Демидыч, переодетые в электриков, ловко прикрепили несколько «жучков» в укромных уголках кабинета, крайне вежливо попрощались, вышли и осторожно притворили за собой дверь.

Ночь пахла свежестью. По подоконнику то и дело барабанили крупные капли, срывающиеся с омытых дождем деревьев. Денис открыл окно, впустив в комнату ночной воздух, и тяжело свалился на кровать. Укрываясь одеялом, он вспомнил о том, как в детстве после долгого дня, несмотря на усталость и слипающиеся веки, он упирался всеми руками и ногами и не хотел идти спать. Да, было время, когда казалось, что сон — совершенно глупое и бесполезное занятие, ведь сколько же времени на него уходит! А сколько всего за это время можно успеть сделать шестилетнему мальчишке! Уйму дел! Сейчас же только и мечтаешь о том, чтобы удалось выкроить для сна хоть капельку времени. А если это и удается, то заснуть нормально никак нельзя — все думаешь о делах, как поступить в этой ситуации, а как в этой, что лучше предпринять для успеха дела — это или вот это… а вот еще вариант такой… И так далее.

Мысли Дениса уже начинали путаться, и он погружался в какое-то отчужденное, полусонное состояние. Перед ним еще стоял образ озорного рыжеволосого парнишки, который все боялся не успеть чего-то очень, как ему тогда казалось, важного. Как вдруг это его видение рассыпалось, как порванное бисерное украшение, с каким-то дребезжащим звоном. Денис вскочил на кровати.

Звонил телефон.

— Алле? Я слушаю, — простонал он в телефонную трубку. — Что? Так… так. Да, все понял.

Он повесил трубку, но тут же опять схватил ее и стал набирать цифры.

— Да? — раздался в телефоне хрипловатый голос.

— Агеев? Это я, — выкрикнул в трубку Денис.

— О черт! Ты сдурел так орать? У тебя что, связь плохая?

— Хорошая у меня связь, с чего ты взял?

— С того, что ты продолжаешь мне в ухо дурным голосом орать. Я думал, ты прекрасные сны видишь, а в этих снах…

— Слушай меня, — перебил его Денис, все так же продолжая кричать в трубку. — Истомин в Шереметьеве. Надо срочно туда.

— Одеваюсь и еду, — коротко ответил Филипп.