– Ну, давай, мать, неси, – согласился он. Странно, пока не думал о еде, есть не хотелось, стоило старухе напомнить о чае, проснулся зверский голод.

Сторожиха принесла электрический чайник и сумку с провизией. Разложила на столе нехитрую еду, включила чайник, пакетики дешевого чая бросила в чашки.

– Не стесняйся, ешь, – сказала она, пододвигая к нему единственную тарелку с овощами и жареной рыбой.

– А тебе, бабуля, не страшно одной столько комнат караулить? – спросил он, с удовольствием уплетая рыбу, вареную картошку и помидоры.

– С живой-то душой не страшно, а вот одной всяко бывает. Да мне особо бояться нечего. Случись, воры придут, так я у себя закроюся на замок, и пускай берут, что им надо. (Руслан в голос захохотал.) Чего смеешься? Мне ведь не справиться с ворами, так? (Он кивнул.) И ружья у меня нет. Чего ж тогда на рожон лезть? Дуська-то наша – царство ей небесное, хоть и стерва была, – тоже вон на рожон полезла. А что получила?

– С чего ты взяла, мать, что она полезла на рожон?

– Во даешь! – вплеснула руками бабка. – А еще в органах работаешь! Потому у нас и шабаш у государстве, что органы работают плохо. Я тебе так скажу, но по секрету. Дуську не просто убили, а за дело. Больно нос совать любила. А спроси: куда совала нос?

– Ну, и куда? – заинтересовался Руслан.

– Везде, где ее не просят. А почему? Вот: молчишь. Потому что не имеешь рассуждения. А ты порассуждай. Ладно, отвечу сама. Нос она свой совала в чужие дела, когда выгоду хотела поиметь. Тут уж Дуська наизнанку выворачивалась. Где какая копейка замаячит, сразу всех доставала.

– Например?

– Например? А Донник Борька. Знаешь такого?

– Как же, знаю. Он недавно поехал в Турцию с балетом…

– Ага, поехал бы он, если б Дуське на лапу не давал. Она терпеть не могла, когда ее работники на стороне подрабатывали. Завистливая была, чужие деньги считать любила. Погоди, чайник закипел.

Старуха налила кипятку в чашки, насыпала сахару и разболтала ложкой в обеих чашках. Одну поставила перед Русланом.

– Значит, Дуську убили за то, что она у кого-то взятку выклянчивала? – выуживал он информацию из бабки.

– Без сомнениев, – заявила та, громко отхлебывая кипяток из чашки. – Скажу тебе так. Дуська захотела от кого-то – не знаю от кого, – получить деньги. А придушили ее, потому что много запросила. Ну, ты ж должен понимать: не договорились они. Она упертая была, как козел. Мне Донник не раз жаловался, что Дуська требовала делиться с ней, а ничего поделать не мог. Она ж его вышвырнуть могла из ДК. И где бы он тогда со своими пацанами репетировал? А так Дуська ему и зарплату платила, и помогала костюмы пошить, и быстренько паспорта сделать – у нее везде знакомства. Да она у всех взятки брала. Кто из деревни гуся везет – нате, Евдокия Акимовна, кушайте и поправляйтесь. Кто рыбки тащит, кто винцо прет, а кто так и денежки сует. Вот и разошлась. Оно ж к хорошему быстро привыкаешь, особенно когда даром достается.

– Выходит, Дуська кого-то шантажировала?

– Называй как хочешь, – сказала бабка, состроив загадочную мину.

– Ой, бабуль, что-то ты недоговариваешь. А ну-ка, выкладывай.

– Ишь раскомандовался, – беззлобно проворчала она. Но, видимо, внутри у нее зудело сильно, невтерпеж было держать выводы в себе. Придвинувшись к Руслану поближе, чтоб и тишина в ДК не подслушала, начала говорить шепотом: – Я ж тут и днем работаю. Убираюся. А ночами за сторожа. Оно ж выгодно: сутки дежурю, двое вроде как дома, а еще зарабатываю тряпкой. Две зарплаты получаю, да! А слышу часто то, чего и слышать нежелательно. Слух у меня хороший. И как-то раз надраиваю я полы у кабинета, дверь чуток открыта, а Дуська по телефу разговаривает. И вот что говорит: «А где дешевле машину купить? Нет, – говорит, – мне или «Жигули» подержанную, но хорошую, или «Оку», только чтоб тоже дешевая и хорошая. Не дороже тридцати тыщ». Ты понял?

– Что ж в этом страшного? – спросил Руслан.

– Я, знаешь, в ведомости два раза в месяц расписываюся, Дуськину зарплату хорошо выучила. И где ж она такие деньги нашла, чтоб машину купить? До недавнего времени никаких машин не собиралася покупать, а тут вдруг!

– Наследство получила, – высказал предположение Руслан.

– Откудова? – ухмыльнулась старуха. – У нее из родственников – один сын, проживает он с семьей где-то в средней полосе, слава богу, жив. А больше наследства ей неоткуда было получать. Так это ж не все. Лучше слушай, а не перебивай. Ну, вот. А дальше и говорит Дуська: «Мне сегодня вечером деньги подвезут, а завтра давай сразу с утра поедем, поможешь выбрать машину. Я в долгу не остануся, отблагодарю». Положила она трубку – я по звуку слышала – и давай напевать. Потом слышу – в стакан льется вроде вода. Но не вода то была. Дуська иногда клюкнуть любила грамм сто, у нее в загашнике всегда и коньяк, и вино имелися. Знаешь, добрая становилася, как примет сто грамм. А в тот день добрее Дуськи не было человека.

– Прости, в какой день? Ты, мать, число помнишь?

– Да все помню, у меня память хорошая. Этот разговор недавно случился. А было это… – и лицо сторожихи стало совсем загадочным, – в тот день, когда Дуську придушили. Ее же вечером, да? А по телефону она разговаривала днем. Вот и рассуждай.

– Значит, ее убил тот человек, который знал про деньги. И это тот, с кем она договаривалась купить машину?

Взглянув на сторожиху, Руслан чуть было снова не рассмеялся – до того она была потешной. Смотрела на него, как умная на круглого дурака, еще и головой кивала, мол, кто же вам, майор, доверил работу в органах? Отодвинув от себя чашку, она сложила руки на столе и с видом знатока сказала:

– Очень плохо рассуждаешь. Ладно, говорю последнее. Дуська, когда выпивала, привычку имела сама с собой разговаривать. Ну и говорит: «В руках вы у меня, голубчики, в руках. Захотите прихлопнуть, а вас тут сурприз ждет». Я тихонько заглядываю к ней, а она рассматривает бумажки. И, веришь, лицо у Дуськи при этом такое довольное, аж плывет. Раскраснелася, румянцем щеки горят, а глаза блестят. У нее всегда так глаза блестели, когда ей подарки делали. Ну, меня увидела и сразу те бумажки в самый низ, в ящик кинула, спрашивает: «Чего тебе?» Я ей: «Убраться можно?» А она: «Иди, чисто тут». Да Дуська, если даже ни пылинки не было, заставляла полы мыть. Ну, я и ушла. Понял?

Руслан выдвинул по очереди все ящики, но они были пусты. Во время обыска содержимое ящиков положили на стол, эти бумаги он и просматривал до прихода старухи. Руслан принялся лихорадочно перебирать те, которые не успел посмотреть, а сторожиха, наблюдая за бесплодными поисками таинственных бумаг, бормотала:

– Ищи, милый, ищи. Здеся, кроме вас, никого не было, значит, сурприз тут.

Руслан достал сигарету, сторожиха услужливо пододвинула ему пустую тарелку вместо пепельницы, а он этого даже не заметил. Перебирая бумаги, Руслан думал о рассказе сторожихи и пытался вычислить, что это за сюрприз. Значит, Евдокии Акимовне должны были подвезти деньги. И денег много, раз договаривалась о покупке машины. Хороший рынок подержанных и новых машин в Новороссийске, стало быть, ехать пришлось бы туда или в Сочи, но там автотранспорт дороже. Машину куда-то надо ставить, значит, либо собиралась купить гараж, либо снять, а на это тоже нужны бабки, так сказать, свободные. Не гусями же из морозильной камеры она собиралась расплачиваться! Так за какую услугу она должна была получить деньги? И сколько?