Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как ты мог подумать, дурачок, — успокоила его Эльзевира. — Работала исключительно с картами. Была загадочна и уклончива. Толковала ему варианты и вероятности.
— Клиент остался доволен? — насмешливо поинтересовался Широши.
— Судя по сумме, которую пытался заплатить, вполне. Денег с него, естественно, я не взяла.
— Был удивлен?
— Скорее, растерян. По–моему, он из тех счастливых людей, которые никогда не сомневаются, что за деньги можно купить все. — Хозяйка вздохнула.
— Ты права, Элечка. Он слишком хорошо усвоил мои уроки азов рыночной экономики, — с видимым сожалением вздохнул Широши.
— Твои уроки? — изумленно переспросила Эльзевира. — Так ты этого типа знаешь?
— Увы, он оказался самым лучшим учеником, из тех, что идут до конца. — Широши сухо констатировал факт.
— Как тебе не противно якшаться с этими беспородными аморальными людьми, мой могучий, но наивный рыцарь?
— Сказать по правде, довольно противно. Но ты же и сама заметила, как измельчал род людской. Осталась только горстка таких, как мы с тобой, неверующих во всемогущество золотого тельца. Кстати, я тебя собираюсь познакомить с еще одним таким же клиентом. — Широши хитро улыбнулся.
— Буду очень рада, — без колебаний согласилась Эльзевира.
— Он приедет завтра вечером и остановится у Марты — если, конечно, ты не возражаешь.
Широши был уверен, что никаких возражений не последует, но правила приличия…
— Не помню случая, чтобы я тебе когда‑нибудь в чем‑нибудь отказывала, мой верный Феликс, — кокетливо вымолвила Эльзевира. — Марта с удовольствием будет заботиться о мужчине. Боюсь, я со своими капризами ей порядком надоела.
— Зовут этого замечательного человека Серафим Кузьмич Филимонов. Ходить ему по улицам в Москве довольно опасно. Так что большую часть времени он, надеюсь, будет проводить в квартире. Ты пока с ним не встречайся. Я загляну в ближайшие дни и тогда вас представлю. Меня очень интересуют эти странные смерти, чувствую, что между ними и тем, что произошло с одним моим человеком, есть некая связь, — поделился своими размышлениями Широши.
— Твоего человека тоже убили? — озабоченно спросила Эльзевира.
— Нет. Но случился полный абсурд: вместо того чтобы лететь на встречу со мной в Вену, он оказался в Ярославле массажистом в футбольной команде, причем совершенно не помнит, почему и как это случилось. — В голосе Широши прозвучало глухое раздражение.
— Похоже на шуточки Шакала, — задумчиво произнесла Эльзевира, — хотя я слышала, что его казнили.
— Но ты не представляешь, сколько «шакалят» он оставил на Земле продолжать свое черное дело. Впрочем, сейчас не время обсуждать. Мы отвлеклись, и я не задал тебе главный вопрос: твой высокий гость посетил тебя один?
— Нет.
— Так что же ты молчишь? — почти выкрикнул Широши.
— Ждала, пока ты спросишь, — с кокетливой улыбкой невозмутимо произнесла Эльзевира. — Вспомни, сколько лет ты внушал мне, что женщине не пристало вылезать со своими глупыми соображениями, пока, ее не спросят.
— Не валяй дурочку, — грубовато прервал ее Широши, — в данном случае ты не поделилась важнейшей информацией. Так с кем он был?
— С довольно привлекательной юной девицей в кожаных штанах с какими‑то дурацкими нашлепками, представил ее как свою секретаршу и одновременно охранницу. Я где‑то читала, что среди так называемого современного российского бомонда, — Эльзевира брезгливо сморщила нос, — вошло в моду использовать привлекательных девиц в качестве охраны…
— Скорее всего, именно девица и уделила особое внимание статуе твоего Купидона, — сделал логичный вывод Широши.
— Не пойму только, зачем ему потребовалось прослушивать мою квартиру? — искренне недоумевала Эльзевира.
— Вот и я тоже пока не пойму, — согласился Широши.
— Он, однако, покривил душой, поскольку у него на этот счет имелись свои соображения, которыми он не считал нужным делиться с давней подругой, чтобы лишний раз ее не тревожить.
— Феликс, но тот человек все равно поймет, что его устройство обнаружено, и тогда они вновь попытаются проникнуть ко мне, — резонно предположила хозяйка.
— Пусть тебя это не волнует, больше они не сунутся. Я в ближайшее время с этим типом буду встречаться и как следует осажу его! — Широши принял важный вид.
— Ради меня? Как ты заботлив, мой милый Феликс! — Эльзевира и не попыталась скрыть свою радость.
— Конечно, во многом ради тебя. Впрочем, у меня есть к нему и другие, правда, Менее важные вопросы. — Лаже в таких, казалось бы, ничтожных мелочах Ши- гоши всегда оставался джентльменом.
В этот момент пронзительной трелью подал о себе знать сотовый телефон в кармане Широши.
— Выезжаю, — отрывисто бросил он в трубку.
— Ты всегда так спешишь, Феликс, — грустно заметила Эльзевира.
— Не сердись, срочная встреча, я появлюсь буквально на днях. Не забудь предупредить Марту по поводу Серафима Кузьмича. Он будет завтра к вечеру. На прощание старые друзья нежно расцеловались.
Так Савелий обрел надежное убежище в Москве. В силу обстоятельств надолго оторванный от родины, он теперь жадно смотрел телевизор, особенно, конечно, новости, внимательно изучал ворох разнообразных газет, которые Марта приносила ему каждый день, а по вечерам, скромно и неприметно одетый, прогуливался от «Водного стадиона» до «Речного вокзала», с удовольствием погружаясь в атмосферу Москвы, которую очень любил. И ждал, когда появится Широши…
ЧИП ДЛЯ ЧЖАО БИНА
Профессор Чжао Бин отличался маленьким ростом, но его огромный лоб всегда производил впечатление на собеседника. Особенно если это был богатый, перспективный клиент.
Молоканов и Позин услышали голос профессора, доносившийся из‑за покрытых черным лаком резных дверей с изображением героев классического произведения китайского фольклора «Сон в красном тереме». Голос Чжао Бина был тих, но внушителен.
Осторожно приоткрыв дверь, Позин заглянул внутрь, а затем обернулся и поманил пальцем Молоканова. Оба тихо вошли в небольшое помещение с приглушенным светом и присели на низенькие скамеечки в самом последнем ряду небольшого амфитеатра. Этот амфитеатр служил чем‑то вроде лекционного зала для Чжао Бина и его помощников.
Именно здесь профессор «обрабатывал» первичных клиентов, рассказывая им об искусстве китайской народной медицины.
— История китайской медицины насчитывает около трех тысяч лет… — со странным акцентом неторопливо вещал профессор Чжао Бин.
Он медленно прохаживался около столика, на котором лежал огромный том, явно древнего происхождения, с рукописными картинками и текстом.