Поворотная точка России к евразийской политике

Поворотной точкой России к евразийской политике стал внешний и внутренний курс России на суверенитет, реализуемый в евразийском ключе. За трагическими событиями в Беслане последовал указ президента об отмене губернаторских выборов, по сути ставший лишь следствием общего переосмысления отношений России и Запада. Правящие элиты в Америке и Европе по-разному видят свои взаимоотношения с Россией. Европа, отягощённая американской доминацией, всё больше фрондируя с США, в перспективе рассматривает Россию «как доброго соседа и надежного союзника». Исключение здесь — европейские масс-медиа и элиты, настроенные весьма русофобски. Целью же европейской политики России в Европе должна стать геополитическая ось Париж-Берлин-Москва.

Люди, принимающие решения в Америке, продолжают жить фобиями «холодной войны», рассматривают нашу страну как потенциального противника, считают своей заслугой почти бескровный коллапс Советского Союза и пытаются развить успех. Их цель геополитически определена абсолютно точно — разрушение России и заполнение её огромного пространства многочисленными недееспособными квазигосударственными образованиями. Отсюда препятствие усилиям России по осуществлению полной финансовой блокады террористов, что по сути означает косвенное, а кое-где и прямое финансирование террористов. Через это финансирование российские экстремисты становятся частью разветвлённой сети террористического интернационала.

Геополитически здесь всё сходится. Начатая ещё Англией детонация наших южных рубежей как способ ослабления России в XIX веке — да и ранее — была подхвачена её правопреемницей, США, в XX в. и развита в полномасштабную стратегию сегодня. Что же ещё должно произойти, чтобы все объединились? Чтобы прекратилась политика двойных стандартов? Современный Запад в своём цивилизаторском высокомерии никак не может отказаться от позитивистских иллюзий. Здесь следует отметить, что с традиционалистской точки зрения позитивизм, отрицающий всё нематериальное, — явление сугубо западное, материалистичное, прогрессистское, ставшее, по сути, антиподом традиционализма — основы евразийства. В этом смысле цивилизованные методы, которыми оперирует Запад, — подкупить, обмануть, натравить на соседа. В качестве примера можно вспомнить Гитлера и ситуацию конца 30-х гг., которая сегодня имеет прямой аналог: американцы «пострадали» от «международного терроризма», который сами же и взрастили, чтобы использовать против нас. И продолжают использовать. Неслучайно Путин в одном из своих выступлений сравнил подобную реакцию части мировой элиты с настроениями конца 30-х гг. прошлого столетия. Подписание накануне Второй мировой войны мюнхенских соглашений и печально известного пакта Молотова-Риббентропа — это попытки «накормить хищника чужим мясом», за счёт других обеспечить собственную безопасность. Как известно, Гитлера это не остановило. И антигитлеровская коалиция сложилась только после того, как Гитлер достал всех и каждого по отдельности. Жертв и тогда могло быть меньше, но история, понятно, ничему не учит. Высокомерие, двойные стандарты и абсолютная враждебность к нам — вот ответ Запада. Ну что ещё должно было произойти? Атака на Цхинвал, захват Украины американскими спецслужбами?

Сохранение целостности большого пространства, Кавказа в составе России-Евразии — геополитический императив евразийской политики. Государственный суверенитет Чечни вне России — плацдарм антироссийских сил на Кавказе, распад большого пространства, угроза российской государственности. А ведь главной задачей интервентов — читай, англо-американской коалиции, — является уничтожение российской государственности.

Наша страна уникальна и требует соответствующей системы управления. Система «западной демократии» для нас не подходит. В России всё решается и осуществляется «сверху», централизованно, унитарно, «вертикально». Если административная реформа Путина — это и «диктатура», то диктатура народная, конституционная, просвещённая, направленная на благо России. Это и есть евразийская демократия. Путин укрепляет государство, а не себя, отсюда — модернизация без вестернизации плюс общинность, конфессиональность и просвещённая путинская опричнина: модернизация и солидарность крупнейших общественных корпораций — профессиональных объединений и религиозных конфессий, государственной бюрократии и политических партий, правозащитных организаций и судебно-правоохранительной системы, которые обязательно приведут Россию к победе. Идеи евразийской геополитики сегодня просто витают в воздухе, настолько, что даже первые лица государства начинают понимать, что если Россия и спасётся, то только через евразийскую Империю, накануне воссоздания которой мы сегодня живём…

«Империя» морская и империя сухопутная — два полюса глобального развития

В изложенных выше текстах отчасти констатируется, но отчасти и предвосхищается та Империя, которую мы сегодня конструируем в интеллектуальном пространстве. Но враги России всегда используют все возможности для дискредитации темы Империи, и это требует ответного развенчания множества расхожих мифов, касающихся нашей Империи, русской и Российской империи. Как следствие, нам необходим понятийный аппарат, именно для того, чтобы более чётко формулировать критерии нашей будущей Империи, очищаяя её от наносного и заведомо ложного.

Первый миф, с помощью которого наши враги пытаются дискредитировать тему Империи, заключается в том, что Империя, которую выстраивала Россия на нашем континентальном пространстве, подобна империям западным, и что колониализм является кровожадным проявлением русской экспансии, выраженной в шовинизме и порабощении народов. Это заведомое передёргивание смыслов, в первую очередь потому, что само понятие «империя» существует в двух ипостасях — это морская империя и империя сухопутная. Морская империя действительно основана на принципах колониализма. В центре её находится метрополия, которая захватывает колонии и эксплуатирует их, выкачивая оттуда все возможные ресурсы. В этом суть морской, колониальной империи, свойственной как раз таки цивилизации Запада.

Сухопутная империя строится по иной модели — это центр и периферия, реализующие, в отличие от морской колониальной империи, обустраивающий принцип. То есть центр всегда обустраивает периферию, вкладываясь в неё, развивая её подчас даже в ущерб собственным экономическим интересам, и в этом сухопутная империя, наша, русская Империя, всегда отличалась от западного колониализма. В этом — русская миссия: нести своим окраинам, присоединённым перифериям свет культуры, процветания и развития. Таким образом, подобные сопоставления, из которых и вытекают обвинения России в колониализме, здесь абсолютно неуместны.

Империей, особенно нашей, русской Империей часто пугают, в основном те народы, которые столетиями живут с русскими в рамках единого государства с общей историей. Хотя в принципе империя — это технический термин, не надо забывать об этом: он выражает собой лишь форму государственного устройства. Так же, как существуют государства-нации, которые сложились в ходе исторического развития европейского пространства, существуют и государства-империи. В определении немецкого юриста и социолога Карла Шмитта империя являет собой не что иное, как стратегическое единство многообразия. Таким образом, государство-империя отличается от государства-нации, ставшего базовым в Европе.